Читать книгу - "Хроники ведьм. Наследство колдуньи - Мирей Кальмель"

* * *

Муния вынула из пирамидального флакона пробку и вставила его в углубление, казалось бы, специально для него и выточенное в камне. Потом обернулась к Ангеррану.

— Подойди!

Несколько шагов — и он встал рядом с Мунией, спиной к стеле. По мере того как лунный свет освещал содержимое флакона, духи превращались в высокие силуэты. Пение зазвучало громче. Пальцы Мунии и Ангеррана переплелись. Оба давно перестали мерзнуть, а теперь, когда от камня у них за спиной вдруг начало исходить тепло, им стало жарко. По щекам молодой женщины текли слезы. Именно эта комната привиделась ей, когда она подбежала к Ангеррану. Похожая была изображена на карте, которую показывал ее отец. Ей было предначертано попасть сюда! Сама судьба побудила ее украсть эту маленькую синюю пирамидку! Ее, египтянку, наследницу фараонов, чтобы она помогла душам гигантов перейти наконец в загробный мир. С гордостью и любовью смотрела она на них, освещенных лунным светом, который проходил сквозь синее стекло и серебряные арабески оправы, рисуя на стенах странные символы. Ангерран еще сильнее сжал ее пальцы. Он тоже видел, как тени превращаются в силуэты людей.

Сначала оформились тела, потом — лица. Женщины и мужчины… Такие рослые, с такими высокими лбами, что Ангеррану приходилось поднимать голову, чтобы встретиться с ними взглядом. И тогда, следуя примеру Мунии, он опустился на колени. Он боялся их там, на равнине, а ведь они были преисполнены одной лишь любовью… И ему было ужасно стыдно за то, что он обнажил против них свой меч.

* * *

Матье встал, стоило Альгонде произнести несколько первых слов, впервые упомянуть о Марте.

— Здесь мы не останемся! — тихо и серьезно проговорил он, подавляя в себе чувство беспокойства.

Он бегом увлек ее за собой в сад, подальше от замка, туда, где деревья росли так густо, что заросли кустарника терялись в их тени. Туда, где никто не мог их подслушать. Он понял — то, что предстоит рассказать Альгонде, навеки соединит их судьбы. И не хотел, чтобы у этого события были свидетели. Даже такие, как луна…

Альгонда присела рядом с Матье у корней огромного дуба и все ему рассказала. Все — начиная со своего падения в Фюрон и кончая ласками Филиппины, не забыв упомянуть и о своей связи с ястребом. Альгонда ничего от него не скрыла. Она хотела, чтобы он был волен в своем выборе. Волен любить ее, принимая ее природу, ее бремя, ее душевные раны и надежды. Волен ненавидеть за прошлые поступки, плотские забавы, дурные побуждения. Волен остаться или уйти. Когда молодая женщина наконец замолчала и опустила голову ему на плечо, она почувствовала себя освобожденной. И более сильной. Что бы ни случилось. Более сильной, что бы он ни решил…

Потому что это было самое ценное доказательство любви, которое она могла ему предоставить.

* * *

По мере того как флакон наполнялся лунным светом, исходящее от него свечение становилось гуще, интенсивнее, и им пришлось прищуриться, чтобы увидеть, что перевоплощенные гиганты кивками указывают им на стену, в которой не было прохода. На ней отражалась та грань флакона, на которой не было серебряной кружевной оправы.

— Идем! — снова приказала Муния и повела Ангеррана за собой.

Они встали лицом к стене. Муния приподнялась на носочки, точно так же, как только что делала это, когда вставляла флакон, и сильно надавила на выступ, находящийся как раз в центре треугольного отражения. Стена скользнула в сторону, открыв ход во вторую комнату. Там находился дольмен — алтарь, окруженный прозрачным водяным зеркалом. «Священный источник!» — подумал Ангерран. Муния сбросила одежды и улыбнулась ему, безмолвно предлагая последовать ее примеру. Глядя на нее, можно было подумать, что она одержима какой-то потусторонней силой, но он давно уже перестал бояться. Пусть происходящее и выходило за рамки объяснимого, Ангерран понимал, что они, сами того не зная, поступали так, как было им предначертано судьбой с тех самых пор, как возник этот мир.

Его мужской орган напрягся, когда Муния, перейдя через бассейн, легла на каменный алтарь и раскрыла бедра.

* * *

— Жанисс обрадуется, если мы сыграем две свадьбы в один день! — прошептал Матье.

Сердце чуть не выпрыгнуло у Альгонды из груди.

— Значит, ты все-таки хочешь, чтобы мы были вместе? — спросила она с дрожью в голосе и слезами благодарности на глазах.

— Я хочу, чтобы мы были вместе втроем, — поправил ее Матье, чтобы через мгновение прильнуть к ее губам губами и уложить на спину меж дубовых корней.

* * *

В большом зале в то самое мгновение, когда Ангерран вошел в Мунию, случилось очередное чудо. Светящиеся эфемерные тела гигантов взорвались и превратились в мириады огней, затмив лунный свет, а потом устремились к вершине стелы и влились в открытый пирамидальный флакон. Потом все стихло. В подземелье слышались только вздохи мужчины и женщины, любивших друг друга на каменном алтаре, окруженном священной водой. Ночь спрятала их от всего остального мира. Чернильно-черную тьму разрывал только синеватый свет от стелы, который проникал в комнату и обрывался у бедер Ангеррана. Если бы они увидели то, что случилось в большой зале, то, конечно же, спросили бы себя, почему души гигантов, которые, как думала Муния, искали успокоения, предпочли раствориться в эликсире, который в отраженном лунном свете продолжал светиться.

Но, чтобы задаться таким вопросом, Ангерран и Муния, так же как и Матье и Альгонда, должны были бы знать, что эта ночь принадлежит не им. Она целиком и полностью посвящена пророчеству и силе трех.