Читать книгу - "Похищение Афины - Карин Эссекс"

Но до отъезда ее увлечение Себастиани достигло такого накала, что обуревавшие Мэри сейчас чувства были одновременно печальными, лихорадочно возбужденными и неприязненными. Зная, что срок представительства лорда Элджина в Турции подошел к концу, нахальный француз зашел так далеко, что предложил Мэри вступить с ним в интимные отношения.

— Это ваша судьба, — сказал он, жадно обегая ее фигуру с ног до головы карими глазами.

Он имел привычку встряхивать своими длинными темными волосами, которые, как ни странно, делали его внешность еще более соблазнительной, хоть многие сочли бы ее недостаточно мужественной.

Мэри собиралась вновь наполнить его бокал, но удержала руку.

— Думаю, вина вам достаточно.

Она постаралась выразить голосом упрек и убрала бутылку со стола. Себастиани схватил ее руку и, вскочив на ноги, пинком отшвырнул стоявший позади стул. Мэри почувствовала, как дрожь волнения пробежала по телу.

— Почему вы отказываете себе в этой радости? — Тепло его горячего дыхания обдавало ее шею. — Ваш муж имел немало приключений в своей жизни.

— Как вы можете такое говорить? — воскликнула она и отпрянула от него.

— Доказательства тому налицо. Вернее, на лице у вашего мужа. Болезнь носа, непроходящие нарывы. Это сифилис, ne'est-ce pas[50]?

— Ничего подобного. Элджин страдает от ревматизмов, которые усиливаются от странного микроба, распространенного здесь, в Турции, — горячо заговорила она и тотчас осознала, что эта горячность делает ее защиту скорее несостоятельной, чем убедительной.

— Mais oui[51], — подхватил он, ухмыляясь. — У нас во Франции такой вирус называется «lа syphilis».

Он откровенно смеялся. Какой, должно быть, наивной он ее считает.

— Мне доводилось уже слышать эти отвратительные сплетни, monsieur. Время от времени их распускают вновь и вновь враги моего мужа, но вас я не считала в их числе. Уверяю, я не раз беседовала о болезни мужа и с ним самим, и с его врачом. Лорд Элджин проходит лечение препаратами ртути, которые оказывают благотворное действие на ход болезни, но разрушительное — на кожные покровы.

— Ах, препараты ртути. Они как раз и используются в случае заболевания сифилисом. — Он не оставлял этой темы. — Послушайте, леди Элджин, Мэри, Marie, я никогда не спорю с красавицами. Будем откровенны друг с другом. Английские мужчины позволяют себе многое, но почему не их женщины? Когда вы приедете в Париж, вы не сможете устоять передо мной. В моем доме я буду для вас charmant[52], еще более неотразим.

Он поцеловал ее руку, а она чувствовала себя слишком взволнованной, чтобы запретить ему это.

— Сэр, вам пора уходить, — сказала она, стараясь не смотреть на него.

Себастиани улыбнулся, с подлинно парижским очарованием пожал плечами, одновременно так рассеянно и так прельстительно. Она поскорей покинула гостиную и взбежала по лестнице. Оказавшись у себя в спальне, она приняла тройную дозу лауданума, чтобы волнение не вызвало приступа удушья, и немедленно отправилась спать.

На следующее утро она попросила у доктора Скотта частной консультации. Встретившись с ним, Мэри сообщила об инсинуациях Себастиани и потребовала от врача полной откровенности.

— В конце концов, в опасности находится и мое здоровье тоже.

— Ртутные препараты используются при многих заболеваниях, леди Элджин, — отвечал доктор, беря ее руку и успокаивающе похлопывая по ней. — Они, может, и углубляют симптомы болезни, которой страдает ваш супруг, но ему они приносят облегчение. Вам не следует обращать внимание на подобные оскорбительные предположения. Эти французы распространяют свою развращенную мораль на всех остальных.

Себастиани оставил Мэри, не уступившей его тактике соблазна, — она никогда не станет изменять мужу! — но снедаемой желанием видеть Элджина посланником во Франции.

— Если нам удалось произвести такое благоприятное впечатление на константинопольский двор, вообрази, чего мы сумеем достигнуть в Париже, — твердила она мужу. — Британское правительство многим обязано тебе, дорогой. Стоит тебе только чуть понастойчивее бороться за это назначение, и ты его получишь.

Элджину тоже нравилась мысль о службе во Франции. Ему казалось, что именно такой человек, как он, сумеет поддерживать хрупкое перемирие, которое установилось между наполеоновской Францией и Британией. В том случае, конечно, если первый консул не затаил зла на Элджина за препятствование французам в приобретении античных реликвий.

— Если этот маленький капрал джентльмен — в чем лично я сомневаюсь, — он не станет возражать против моей кандидатуры только потому, что я отправил своих людей конфисковать ту стелу с уникальной надписью, — говорил Элджин.

Едва весть о поражении французов в Египте достигла британского посольства, Элджин поручил своему секретарю Уильяму Гамильтону войти в сношения с генералом Жаком-Франсуа де Мену относительно древних ценностей, найденных французскими археологами. Элджин знал, что среди многих редкостей, готовящихся отправиться во Францию, есть один уникум, который он отчаянно стремился приобрести для Англии.

Гамильтону было поручено не спускать глаз с огромного каменного монумента, именуемого французскими учеными «каменной Розеттой»[53]. Опытнейшие лингвисты и археологи утверждали, что надписи на нем выполнены на трех языках и помогут расшифровать древнеегипетские иероглифы. Элджин негодовал с тех самых пор, как Наполеон, три года назад, объявил о находке «Розетты».

— Наполеон ценит находку. Когда этот камень был найден, он не мог отказать себе в удовольствии объявить его собственностью Франции. Славный мальчуган этот Гамильтон. Ему удалось обнаружить, что генерал Мену прячет «Розетту», эту редчайшую драгоценность, у себя в палатке закутанной в тюки одеял, выдавая ее за свои пожитки.

Элджин явно гордился своим учеником.

Мэри хорошо помнила, как два года назад пообещала этому ученику, что не оставит его голодать. За прошедшее время молодой человек прошел хорошую школу.

— Гамильтон своевременно информировал полковника Тернера, тот захватил находку, и в этот момент, когда мы с тобой разговариваем, перевозит ее морем в Англию, — продолжал Элджин. — Как только о ней станет известно королю Георгу, я немедленно дам ему знать, что именно действия моего секретаря спасли этот ценнейший объект для Англии.

Мэри относилась к подобным утверждениям как к пустым фантазиям мужа. Последнее время его величество на все просьбы Элджина отвечал неизменными отказами, и Мэри не сомневалась в том, что королю Георгу не будет до этой находки никакого дела. В первый раз ей пришло в голову, что ее муж рассматривает афинский проект как свое личное состязание с французским консулом в охоте за древностями. Она была бы счастлива оставить его в этом заблуждении, если б не высокая цена, которую пришлось бы за это уплатить.