Читать книгу - "Посольский город - Чайна Мьевилль"

Я бы не удивилась, окажись, что Кора/Сайгисс уже и так хозяйничал на тех улицах. ЭзКел, может быть, ничего нового и не сделали, просто объявили об этом и изменили всё. Теперь между Послоградом и этим новым центром города возникло сотрудничество, альянс. А значит, задача Брена, ИллСиб и их товарищей усложнялась.

Наверное, я сознательно избегала мыслей о том, чем был Кел и чем на самом деле стали ЭзКел. Но что бы ни определяло нашу новую политику — умысел, шутовство или везение, — мне было не по себе.

Ариекаи из нового поселения, освящённого словом ЭзКела, покинули город вместе с ПорШа, КелСи и констеблями. Теперь операции стали совместными. КелСи вернулись, ПорШа нет.

Мы установили приёмники и камеры по периметру всех фермерских угодий. Они сигнализировали нам каждый раз, когда случалось что-то, не заложенное в их событийный алгоритм, вот почему все члены комитета получили известие одновременно, а видеосообщения о новом нападении были переданы непосредственно в наши комнаты.

Корвиды немедленно вылетели туда. Вовремя они не прибыли, но действовать всё равно было надо, пусть в этом и не было никакого смысла. Я была с Бреном. Как можно быстрее мы отсматривали хаотические изображения, гоняя картинку то вперёд, то назад. Сцены ухода за животными, переговоры с работниками фермы. ПорШа, рослые, но застенчивые женщины, объясняют ариекаям, что нам нужно. Конвульсивные движения труб, заглатывавших нужные товары, чтобы отрыгнуть их в Послограде. Обрывки разговоров на всеанглийском. Счётчик времени сделал скачок. Датачип подчищали.

— Нам нужна Эрсуль, — сказал Брен. — Ты когда-нибудь?.. — Я покачала головой. Женщина-констебль, вся в грязи, стояла перед нами. Устремив тревожный взгляд не на нас, а куда-то поверх наших плеч, она пыталась рапортовать.

— Сержант Трейсер из… — начала она. Поднялся страшный шум. Она наблюдала за чем-то вне экрана. — Атакованы, — снова прорвался её голос. — Группы… сотни, их сотни…

Передача прервалась, картинка задёргалась и сменилась видом стремительно удаляющейся земли — камера летела вверх. Внизу, среди других мёртвых людей, лежала Трейсер. Уже не думая, она последним, предсмертным, движением пальцев стянула маску-эоли. Изображение замелькало. Огромное сборище ариекаев, двигавшихся совсем не так, как работники фермы. Они мчались галопом, они размахивали грудными крыльями, роняя с них кровь, которая каплями стекала по их доспехам и разлеталась на скаку веером тонких брызг. Никто из них ничего не говорил — они лишь бессловесно кричали, вкладывая в этот безъЯзыкий крик мысль о нападении.

Они отрубили голову одному мелкому служащему, с которым я была когда-то немного знакома. Один пинком опрокинул его на землю, прижал своим дающим крылом, второй замахнулся лезвием из чего-то вроде коралла. У них было и биологическое оружие, которое они обратили против самой фермы. Один ариекай стрелял в наших мужчин и женщин из карабина, и ловкость его обращения с терранской техникой поражала. Мы видели и то, как они убивали терранцев без всякого оружия, просто втыкая им в животы острые выступы своих костей или сдёргивая маски, отчего люди тут же задыхались на чуждом им ветру.

Брен ускорил изображение. Пошли живые кадры. Бойня продолжалась. Неприятель численностью подавлял наших офицеров. Они пытались добраться до корвида, но им не дали. ПорШа кричали атакующим на Языке. Подождите, подождите, не надо так больше, говорили они. Пожалуйста, мы просим вас так не делать… Мы потеряли ту камеру, а когда она вернулась снова, ПорШа были мертвы. Брен выругался.

Все громкоговорители, установленные нами на ферме, внезапно заорали голосом ЭзКела. Бог-наркотик нашли друг друга здесь, в Послограде, и теперь дружно вопили в микрофон. Стоп! — крикнули они, и всё стихло. Я наклонилась вперёд, всматриваясь в нечёткую картинку. Бойня, среди которой неподвижно застыли ариекаи.

— Господи, — вырвалось у меня при виде их полчища. Я вскинула руки. Брен сказал:

— Что они делают?

Стойте смирно, кричал бог-наркотик за многие километры от них. Сделайте шаг вперёд, встаньте напротив мёртвого посла.

Несколько секунд никто не двигался. Потом из толпы вышел один ариекай и, осторожно переступая копытами, приблизился к камере. Остальные следили за ним. На его спине, то исчезая в тени, то снова появляясь, трепетало натянутое крыло, оно слушало голос ЭзКела.

Больше в толпе убийц ни одного спинного крыла не было.

— Это фермер, — сказала я. — Это не один из них.

Здоровенный ариекай похлопал двух своих товарищей дающим крылом и ткнул им в зачарованного слушателя. Потом он изогнул спину так, что стала видна рана. ЭзКел продолжали говорить.

— Они увидели, что дома начали слушать, и ещё он, — сказала я. — Вот почему они остановились. А не потому, что у них не было выбора.

Сначала по одному, а потом все разом ариекаи-убийцы стали выгибать спины. Было видно, как слабо подрагивают на них обрубки слуховых крыльев. Я услышала шёпот Брена:

— О, мой бог. — Ариекаи демонстрировали свои раны. Кое-кто беззвучно кричал, наверняка торжествуя.

— Они знают, что мы их видим, — сказала я.

Повинуясь безмолвным указаниям большого ариекая, которые тот передавал жестами дающего крыла, Двое саморезцев подошли к заворожённому фермеру с двух сторон и вцепились в него. Он даже не заметил. Оставьте то, что вы задумали, отпустите его, услышали мы голос ЭзКела. Слова падали, точно щелчки метронома. Фермер послушно поднял и развернул дающее крыло, выполняя инструкцию, предназначенную другим. Те, кому она была послана, проигнорировали её, не услышали, продолжая держать свою жертву.

Большой ариекай потянул спинное крыло фермера. Я сморщилась. Он стал его выкручивать. Жертва завизжала, пытаясь вырваться, но не могла. Дающее крыло его мучителя двигалось, как рука человека, с корнем вырывающего сорняк. Крыло оторвалось: державшие его в глубине плоти корешки из мускулов и хрящей лопнули, фонтаном брызнула кровь, какие-то дрожащие волокна вылезли из спины, волочась за крылом.

Спинные крылья ариекаев чувствительностью не уступают человеческим глазам. Травмированный ариекай открыл рот и упал, оглушённый болью. Его оттащили прочь. Тот, кто оглушил его, показывал нам жуткий, истекающий кровью букет. Из его рта вырывались громкие бессловесные звуки. Крики торжества или гнева.

Тут я услышала, что ЭзКел снова говорят. Они отдавали приказы, которых никто не слышал.