Читать книгу - "Битва троллей - Кристоф Хардебуш"

Потом ее замутненный разум вернулся к тем, кто оставил ее. Стен, храбрый, иногда даже слишком, всегда заботился о благополучии близких. Ей казалось, что ее брат всегда был уверен в своем месте в этом мире и никогда не сомневался в борьбе влахаков. В отличие от Флорес, у которой война и смерть надолго отобрали волю, он боролся за возвышенную цель, а не за мешок с деньгами. Висиния тоже выросла на войне. Она тоже была храброй, всегда исполняла свой долг и во всем и всегда была опорой сестре. «Кроме того, что касалось Стена, — с улыбкой вспомнила Флорес. — Когда Ионна потребовала от нее выйти замуж за другого, она не подчинилась сестре». В своем роде Висиния была такой же решительной, как и Стен. Они оба никогда не ощущали тех противоречий, которые раздирали Флорес. Они помнили обо всех умерших, чтобы помочь живым. Они рисковали собственной жизнью, так как ставили свои цели выше.

Мысль о том, что она больше никогда не увидит Стена и Висинию, показалась вдруг Флорес такой нереальной, как будто они в любую секунду должны были зайти к ней в палатку и шутя потребовать и себе по кружке шнапса. Потом влахака снова осознала, что стала боярыней, и ирония всей этой ситуации вызвала у нее лишь горький смех. Она столько лет руками и ногами сопротивлялась участию в мятежном восстании! Потом, в конечном счете, ей пришлось принять это как неизбежность, как бы сильно она ни старалась. А теперь она единственная, кто остался из ее круга. Натиоле, ее друг еще с юношеских лет и первый учитель владения оружием, который всегда был рядом со Стеном, — мертв; убит во время отчаянного бегства из Теремии. Висиния, сестра воеводы, подруга, сестра по сердцу и компаньонка во стольких приключениях в Дезе, — мертва. Стен, ее брат, человек, ближе которого у Флорес никого не было и которого она часто гораздо лучше понимала, чем саму себя, — исчез и, скорее всего, ищет темные дорожки, чтобы последовать за Висинией. «Ты, подлец, оставил меня здесь одну и выбрал самый легкий путь! Ты всегда боролся, преодолевая все препятствия, даже когда они казались совсем непреодолимыми, и все это для того, чтобы сейчас, когда цель так близка, сдаться и отдать свою жизнь в глупой борьбе троллей…»

Флорес сделала еще один большой глоток, от огня которого у нее перехватило дыхание и на глазах выступили слезы. Прощание проходило не так, как она запланировала, из-за того, что рядом не было друзей и родственников, которые рассказали бы свои истории об умершей и поделились своими воспоминаниями. А так Флорес осталась наедине со своей печалью и потерями. И со своим гневом. Только брат мог довести ее до такого состояния своим упрямством и бескомпромиссностью, с которыми он всегда придерживался того пути, который считал правильным. «Я должна была остановить тебя. Когда я увидела, как сильно ты страдаешь, я не должна была отпускать тебя. Вместо этого я заняла твое место. Твои сапоги мне не подходят, братец, и смерть для тебя уже ничего не значит. Проклятье, какая же я дура!»

Однако сейчас Флорес уже ничего не могла изменить. Единственное, что она могла, — так это пойти по тому пути, который перед ней открылся. Совет Стена покинуть страну все еще звучал в ушах Флорес, но сейчас эта мысль казалась влахаке абсурдной. Она тоже боролась, она тоже несла ответственность. Ей казалось неправильным покинуть однажды избранный путь. Это было бы предательством, и по отношению к Стену тоже.

Снаружи солнце уже садилось за горы, и мир постепенно погружался в серые сумерки. Большие облака затянули почти весь небосвод, но дождя все не было, хотя земля высохла и хотела воды. Было слышно, как на склонах Соркат бушует гроза, однако, кроме небольшого похолодания, до земли уже ничего не доходило.

Небольшие чаши с огнем дарили теплый свет, освещая скромное имущество боярыни. Простая кровать, несколько меховых шкур на полу. Большой сундук и два табурета грубой работы. И только кожаные доспехи с металлическими бляшками и накидкой с гербом Дабрана, изготовленные для нее по повелению Ионны, соответствовали ее новому положению. Рядом с вешалкой для доспехов, которая представляла собой всего лишь деревянный крест, на несущих шестах палатки висело оружие Флорес. Старому и потертому поясу для оружия было уже много лет, но он хорошо выполнял свое назначение и был верным спутником Флорес не в одной опасной битве.

Флорес неуверенно поднялась и указала кружкой в сторону оружия.

— Чтоб вы и дальше служили мне верой и правдой, — с усмешкой сказала она.

Потом сделала большой глоток и тихо добавила:

— Мне это скоро понадобится.

Вновь поднеся кружку к губам, она с досадой обнаружила, что та уже пуст. И как раз в тот момент, когда она уже хотела отправиться за добавкой, у входа в ее палатку кто-то прокричал:

— Госпожа Флорес? Вы здесь?

— А где мне еще быть? — громко ответила она и заметила, как нечетко прозвучали ее слова.

— Можно мне войти?

— О духи, почему вдруг нет? Да, заходите!

Тут полотнище входа откинулось в сторону, и в палатку, согнувшись, вошел Тамар. Увидев Флорес, он сначала наморщил лоб, затем заметил кружку в ее руке и неодобрительно скривил рот. В ответ на это Флорес резко спросила:

— Что такое?

— Скоро состоится военный совет, и я подумал, что вы, наверное, захотите присутствовать на нем. Ведь вы все-таки боярыня Дабрана.

— Ах, — фыркнула в ответ Флорес и манула рукой. — Все эти военные советы — лишь нескончаемая болтовня!

— Да, возможно, это и лучше, если вы не придете на совет, — заявил Тамар с непонятным жестом в сторону Флорес. — Если к тому же учесть ваше состояние, — многозначительно добавил он.

— Что это значит? Вы хотите запретить мне присутствовать на совете? — возмущенно спросила влахака.

Осторожный внутренний голос подсказывал ей, что ее речь звучит не очень четко и что, возможно, Тамар прав, однако возмущение и алкоголь заглушили этот тихий голосок разума.

— Нет, конечно, нет, но… — успокаивающе сказал масрид, однако Флорес перебила его:

— Прекрасно! Этого только не хватало!

Она видела, что Тамар рассердился, но не захотела обращать на это внимание. Накопившийся у нее гнев вдруг выплеснулся, и, прежде чем она подумала об этом, уже накинулась на него:

— И даже если бы вы этого хотели, я бы не позволила, чтобы какой-то высокомерный масрид запрещал мне что-либо!

Тамар нахмурился. Рот превратился в тонкую линию, так сильно он сжал губы. В какой-то момент Флорес подумала, что он без лишних разговоров накинется сейчас на нее, но он лишь поднял палец и сказал:

— Вы забываетесь, боярыня. Кто вы и каково ваше положение? Я извиняю вас, вероятно, алкоголь заглушил ваш разум!

— Мой разум так же ясен, как всегда, — сердито возразила Флорес, хотя уже точно знала, что это не так. — Вы показываете мне надменного масрида, который ведет себя так, как будто я его подчиненная!

— Меня интересовало лишь ваше самочувствие и то, как вы будете выглядеть на совете, Флорес. Возможно, вы поймете это, когда ваша влахакская голова немного остынет! Или развеется туман шнапса!