Читать книгу - "Френки и Майкл - Денис Чекалов"

Солнце садилось все ниже, и серые здания купались в кровавых солнечных лучах.

Пока что в солнечных лучах.

Тюрьма Сокорро, исправительное учреждение специального назначения. Еще вчера она находилась под особым патронажем ведомства национальной безопасности.

Сегодня правительство бросило батальон сухопутных войск, чтобы стереть ее с лица земли.

Моя партнерша Франсуаз Дюпон шагнула из джипа и, приложив руку козырьком к глазам, окинула пустыню неодобрительным взглядом.

– Они хотят штурмовать тюрьму? – спросила она. – Глупцы.

Я захлопнул за ней дверцу.

На мгновение я задержался возле автомобиля.

Меня беспокоили два вопроса. Стоит ли снимать солнцезащитные очки, если спускаются сумерки, и можно ли оставить наш джип там, где так много незнакомых людей.

Что, если они его угонят?

Франсуаз решительно направилась вперед, перешагивая через камни, в твердой уверенности, что стоит ей обернуться, как я тут же окажусь рядом.

Люди перемещались вокруг с такой суетливой целеустремленностью, словно приехали сюда из военной базы на берегу Рио-Браво дель Норте только затем, чтобы не стоять на месте.

Наверное, так должен выглядеть изнутри горящий муравейник, если бы кто-нибудь вывернул его наизнанку.

Человек с нашивками заместителя командира батальона приблизился к моей партнерше, что-то говоря; девушка нетерпеливо отмахнулась, и человек кубарем отлетел, словно от крепкой пощечины.

Франсуаз умеет разговаривать с людьми.

Генерал Бретон стоял, неестественно высоко подняв плечи, словно боясь, что стоит их опустить, как звезды с его черно-зеленых погон посыпятся на землю.

И где-то он был прав.

Я мало что понимаю в том, как проводить крупномасштабные военные операции. Зато я твердо знаю, что гораздо лучше не проводить их вовсе.

Согнать вместе тысячи людей и дать им в руки оружие – это самый простой способ убить и покалечить эти тысячи людей.

Но есть те, кому массовые бойни доставляют удовольствие; это странно, но гораздо удивительнее то, что еще больше найдется людей, которые готовы участвовать в таких бойнях в роли пушечного мяса.

Обычно они даже не знают, за что воюют.

Генерал Бретон взглянул на нас так, как военные всегда смотрят на штатских – с чувством ненависти.

Военные считают, что единственное место гражданских – в графе «потери среди населения».

Если бы в мире были одни штатские, не существовало бы войн; может ли военный перенести такую ужасную перспективу?

Бретон открыл рот, чтобы приветствовать нас; что бы он ни собирался произнести, эти слова умерли одновременно с его добрыми к нам чувствами.

Если таковые были.

– Что это за балаган? – резко спросила Франсуаз.

Генерал Бретон ощутил себя сперва полковником, потом майором, затем капитаном и наконец полковым поваром.

Когда человека срывают с нагретого кресла в военной базе и бросают через сотни миль каменной пустыни, чтобы штурмовать и любыми средствами захватить объект, охраняемый не хуже любого форта, – при таком раскладе служака рассчитывает, что хотя бы будет командиром своим солдатам.

Однако Франсуаз полагает, что везде, где она ни появится, руководить должна она.

Бретон не нашелся что ответить; он не мог позволить себе послать Франсуаз к дьяволу, хотя, видит бог, именно этого он и хотел.

Но он еще не был готов и унизиться настолько, чтобы давать отчет штатским. Тем более жителям другой страны.

Чутко почувствовав слабину, Франсуаз перешла в наступление.

– Сенатская комиссия выдала ордер на задержание Ортеги Илоры, коменданта этой тюрьмы, – отчеканила она. – Почему вы не арестовали его, когда он находился в городе? Какой недоносок позволил ему окопаться в собственной тюрьме, которую он превратил в крепость?

Генерал Бретон положил руку на пояс.

То ли ему срочно потребовалось подтянуть штаны, то ли он был близок к тому, чтобы выхватить пистолет и застрелиться.

Маленький человечек, стоявший в стороне, задергался, закрутился на одном месте. Острое нежелание вмешиваться боролось в нем с болезненным чувством политика, привыкшего спускать на тормозах любой конфликт прежде, чем его самого спустят в мусоропровод.

– Никто не мог предположип что так получится, мадемуазель Дюпон, – проговорил он, хватая себя за пальцы. – Кто мог предположить...

– Тот, у кого в голове мозги, а не овсяная каша. – отрезала девушка.

Она склонилась над картой, не обращая внимания на то, что едва не сбила Матиаса с ног своими крепкими ягодицами.

– Здесь неверно, – бросила она. Девушка вынула из внутреннего кармана карандаш и короткими движениями стала наносить исправления. Один из помощников генерала с вниманием следил за ее действиями.

Я остановился в нескольких шагах от генерала и, сняв солнечные очки, не без сожаления отправил их в карман.

– Никто не мог предполагать, мистер Амбрустер, – продолжал сенатор Матиас.

Я испугался, что он начнет цепляться за лацканы моего пиджака, но у него хватило мужества удержаться.

– Это было всего только служебное расследование, ничего больше. А комендант Ортега повел себя так-так, словно он какой-то хунтист.

– Правительство никогда не видит опасность, – заметил я. – Пока половина страны не взлетит на воздух.