Читать книгу - "Маги и мошенники - Елена Долгова"

– Ты слабак и не стоишь ничего, если не прячешься за спинами своих людей…

Уже прижатый к стене Людвиг не отвечал, сохраняя дыхание, отражать прямые, сильные рубящие удары становилось все труднее. «Обидно, но он, кажется, меня убьет, прямо здесь, на улице, лишь для того, чтобы отомстить Гагену Святоше…» Клаус словно подслушал мысли противника, он внезапно переменил тактику и ловким захватом выдернул оружие из руки советника; чужой, непривычный для Людвига клинок со звоном покатился по мостовой, Бретон занес свой меч для смертельного удара. Измученный Фирхоф прислонился спиною к стене, и в ожидании конца опустил веки – правильное как у статуи, но искаженное ненавистью лицо ересиарха в этот момент представляло не самое приятное зрелище.

Удар получился сокрушительным – плашмя, прямо по рукам и пальцам Фирхофа.

– Это тебе за ремесло лазутчика.

Перед глазами советника взвился и рассыпался густой, удивительной красоты сноп разноцветных искр. Людвиг почувствовал, как по скулам и щекам непроизвольно бегут слезы.

– А это тебе за побег.

Клаус ударил беззащитного противника по ногам, принуждая его упасть на колени.

– Это за воровство.

Лезвие плашмя опустилось на плечо жертвы.

– А это за интриги.

Увесистые шлепки сыпались градом, Бретон не трогал ни головы, ни лица Людвига, зато щедро награждал ударами его руки, спину и плечи. «Он лупит меня, словно строгий учитель нерадивого школяра, только чертовски больно и гораздо сильнее» – подумал ошеломленный фон Фирхоф. Он старался не кричать, чтобы не распалять мучителя. Ересиарх не унимался и ударов не считал, раздавая их от души:

– За Штокмана, за серный огонь, за храм Катерины, за подлости твоего императора-беса…

Адальберт сбросил оцепенение и повис на рукаве Бретона:

– Клаус, ради всего святого, хватит побоев, вы же так его убьете…

Слегка успокоившийся ересиарх приостановил экзекуцию и носком сапога толкнул избитого Людвига в грудь, опрокинув его навзничь.

– А теперь сочтемся окончательно.

Он наступил на левую руку советника чуть пониже локтя и приготовил меч.

– Сейчас я отсеку тебе кисть…

– Клаус! Ради бога! – Адальберт, переменившись в лице, отважно вцепился в вооруженную руку мятежника. – Помилуйте его, не надо этого делать, он и так получил достаточно…

– А разве император Гаген пощадил граждан Толоссы?

– Нет, но Фирхоф-то в этом не виноват! В конце концов, ну соблюдайте же в мести меру…

Бретон задумался, не опуская меча. Людвиг лежал на спине и отрешенно рассматривал небо.

– Ладно, – объявил мятежник. – Во имя моего Бога, я согласен проявить к мерзавцу милосердие, если вы, Россенхель, немедленно возьметесь за пергамент и перепишете финал.

– Но…

– Если «но», значит, рука фон Фирхофу не нужна.

«А ведь Клаус тоже мошенничает» – подумал Людвиг. «Это разновидность честного шантажа. Он верит, что поступает со мною справедливо, но согласен отчасти смягчить свою своеобразную справедливость ради соображений иных».

– Поднимите книгу, Россенхель, – жестко приказал Бретон, не отпуская побежденного и не убирая клинка от руки Людвига. – Берите книгу и пишите так, чтобы я мог видеть написанное, и не вздумайте плутовать, если не хотите, чтобы я преподал-таки вашему приятелю полный урок.

Адальберт осторожно поднял с земли пухлый томик:

– «Globus Maalphasum, развлекательное сочинение ученой и добродетельной монахини Маргариты Лангерталь, с прологом, эпилогом, интерлюдией, песнями и сражениями, списком монастырского имущества и дивным описанием сооружений». Тут в конце еще осталось несколько чистых страниц…

– Воспользуйтесь ими.

Хронист отковырнул медную крышечку походной чернильницы, вздохнул и извлек из-за пазухи надломленное перо.

– Не поддавайтесь на шантаж, Адальберт! – взмолился друг императора.

– Простите, Ренгер-Фирхоф, но у меня на этот счет имеется собственное мнение.

Вольф-Адальберт Россенхель написал первое слово, потом еще одно, неровные строчки быстро-быстро покрывали пергамент.

– Вот и все. Как просто, оказывается, менять судьбу Империи… Смотрите сюда, Клаус Бретон – все правильно?

– Да.

– Финал вступит в силу через несколько минут. А теперь побудьте ради разнообразия порядочным человеком – перестаньте мучить фон Фирхофа.

Клаус сдвинул сапог, освобождая запястье советника:

– Ты можешь встать.

Людвиг поднялся со второй попытки и, пошатнувшись, едва не упал. Умиротворенный ересиарх Толоссы ловко поймал императорского советника и помог ему устоять, почти дружески придерживая за плечо:

– Ладно, я больше не настаиваю на твоей смерти.

Фирхоф в отчаянии озирался по сторонам, пытаясь в каждой незначительной мелочи разглядеть первый признак близкой катастрофы. Адальберт выглядел грустно-спокойным, Бретон открыто ликовал, у самого Фирхофа мучительно ныли расшибленные пальцы и побитые плечи. Арно, на протяжении всей сцены не подавший даже голоса, как-то отрешенно стоял в стороне, его впалые щеки на этот раз украшал неестественно яркий румянец.

В самом конце улицы, там, где она, уходя в сторону моря, совершала крутой поворот, внезапно возникло неясное движение.

– Что это?

– Я же говорил – это финал, – хмуро ответил Хронист.

Полтора десятка вооруженных людей неотвратимо приближались к месту событий.

– Кунц Лохнер собственной персоной. Жаль, что у меня нет арбалета. Правда, есть меч…

– Зачем вам все это, Бретон? Считайте, что здесь играется финал пьесы, на сцене не принято убивать актеров. Утешайтесь тем, что желаемое вы получили…

– Вот он! – внезапно выкрикнул капитан императорских гвардейцев. – Готовьте сеть, ребята, брать живьем, мне нужна награда.

Солдаты поспешили выполнить приказание. Ошеломленный Клаус взялся за меч, еще не веря собственным глазам.

– Что за шутки, Адальберт? И это обещанный финал?!

Ересиарх выхватил свой меч-полуторник из ножен. Людвиг благоразумия ради упал ничком и откатился в сторону. Солдаты капитана Лохнера неслись к месту событий со всех ног.

– Подлец Россенхель! Ты меня обманул! У тебя нет никакого волшебного дара…

– Не совсем так, Клаус. Я написал все, что вы от меня захотели, но при этом не поставил в конце точку. Без точки эпические произведения не действительны…

Бретон, разразившись площадной бранью, бесполезно полоснул воздух мечом – Хронист увернулся со сверхъестественной прытью.

Солдаты императора были уже совсем рядом. Арно, казалось, очнулся от оцепенения и, обнажив клинок, встал рядом с другом: