Читать книгу - "Гусар бессмертия - Алексей Волков"

Оделись мы ближе к полудню. Причина облачения была банальнейшая – пробудившийся аппетит. Мелькнула мысль заказать обед прямо в номер, в гостинице и ресторане знали меня достаточно хорошо и выполнили бы заказ без лишних вопросов. Зато лишних ответов было бы слишком много. И ладно бы, если б речь касалась только меня. Я старомодный человек и при всем нынешнем феминизме компрометировать Диану не хотел. Даже при том, что скоро она покинет наш город и большинство прислуги привычно позабудет об ее существовании.

– После обеда отправимся ко мне в село. Увидишь, как я живу, покажу окрестности, дом, познакомлю с Мюратом и Петрушей… – Кажется, у меня в голосе появились командные нотки.

– Собственник ты мой! – Диана мимолетно прижалась ко мне, давая понять, что не возражает против подобного распределения, мазнула губами по щеке и, лишь отодвинувшись, поинтересовалась: – Хоть кто такие твои Мюрат с Петрушей?

– Конь и попугай.

– У тебя еще конь с попугаем есть? – удивилась женщина.

– Одно из преимуществ сельской жизни – иметь любых животных, каких только хочет душа.

– Хорошо. Но если ты здесь, то кто за ними смотрит там?

– Так я же помещик. Разве перед ними хоть раз стояла такая проблема? – Я ответил вроде бы в шутку, при сем не соврав ни в одном слове. Благо, поверить было мудрено.

– Я никогда не брала интервью у помещика, – сообщила Диана. – Не можешь поделиться реалиями помещичьей жизни?

– На данном этапе или вообще? Я никогда не слышал, чтобы у помещиков кто-нибудь когда-нибудь брал интервью. Жизнь их описывать любили, а вот спросить мнение по тому или иному поводу как-то забывали.

– Наверное, люди вы скромные, – начала потешаться Диана.

– Наверное. И такими же останемся впредь. Зачем нам слава средь полей? Зачем известность средь дубрав? Живем мы просто, без затей, и прост как жизнь у всех нас нрав. – Рифмованные строчки родились сами, и были они едва ли не первыми в жизни.

– Чье это?

– На этот раз – мое.

– Ты еще и поэт?

– Увы – нет! Сам не знаю, как получилось. Наверное, твое присутствие влияет благотворно, – признался я к немалому удовольствию Дианы. – Если читаю – то что-то чужое.

– Почитай, – неожиданно попросила она. А говорили, будто стихи уходят в прошлое!

– О, пощади! Зачем волшебства ласки слов?

Зачем сей взгляд? Зачем сей вздох глубокой?

Зачем скользит небережно покров

С плеч белых и груди высокой?…

– Спасибо, – поблагодарила Диана, когда я закончил читать. – Очень хорошие стихи. Кто их написал?

– Один знакомый. Уже давно, еще в пору молодости.

Женщины позабыли о Денисе Давыдове, и я ничем не рисковал. Как-то сорвалось с языка хвастовство о приятельстве с автором, так если не называть имен, ничего страшного в том нет. Как и в том, чтобы пригласить к себе в гости. Мы так и не сумели понять механизма, однако каждый посторонний видит в Орловке лишь то, что хочет и ожидает увидеть. А так как никто не ожидает, да и не хочет правды, опасаться разоблачения не приходится.

И все-таки не слишком ли я пру на рожон? Простительно терять голову от хорошенькой женщины когда тебе двадцать с небольшим, но когда двести с лишним, это уже смешно.

Или мне просто давно не попадалась ни одна, кто вызвал бы вполне определенный отзвук в душе?

О, женщины!..

Стук в дверь несколько раз прерывал размышления Юрия. При этом он никого не ждал. Саня должен был уехать по делам и появиться лишь после обеда, прочие сейчас репортера не волновали, однако стук время от времени повторялся. Кто бы ни домогался общества телеведущего, он был излишне настырен и уже потому не мог пользоваться симпатиями.

Открывать Юрий не собирался. Он был занят и не желал тратить время на пустые разговоры. При этом, как каждый представитель его профессии, Михайлыч был в определенной степени любопытен. Если вначале он молчал, не отвечая на призыв, то затем, при очередном повторном стуке, тихонько, фактически бесшумно, подкрался к двери.

– Юри! Ты спишь? – почему-то по-английски спросили за дверью. Негромко, стараясь не привлекать внимания прочих жильцов. Слышать Юрия посетитель не мог, вероятно, просто позвал в расчете, будто репортер немедленно проснется от тихого голоса и впустит незнакомца в номер.

В коридоре послышались шаги, затихли рядом, и кто-то другой осведомился на том же языке:

– Что он?

– Не отзывается. Но из номера никуда не выходил, – тоном своим ответ больше напоминал доклад начальству.

– Наверное, никак не отойдет после вчерашней пьянки, – пренебрежительно заметил «начальник». – Но дождаться его ты обязан.

– Слушаюсь! А как там…