Читать книгу - "Медвежий замок - Дмитрий Светлов"

– Сразу бежим, господа? Или подождем до весны? – с горькой ехидцей спросил Норманн.

– Придется вам до Рождества пожить у портала, затем вернетесь.

– Что же через месяц должно измениться?

– Все! – Антонио решительно махнул рукой. – Мне для разрешения проблемы вполне достаточно времени.

– Толком объясни!

– Мы останемся вдвоем, вполне естественная причина для ежедневных бесед двух ученых людей за бокалом вина.

– Я тебя совершенно не понимаю! – почти прокричал Норманн.

– Чего тут непонятного? Я буду посылать гонца со всеми важными темами бесед, так что через месяц в наших словах не будет противоречия.

– Да какие могут быть противоречия! Я никогда не был в Италии!

– Вот видишь! А в Любеке сказал, что был! Благо не фантазировал на тему нашей с тобой встречи.

– Я был в Генуе, Равенне и Ливорно, причем в двадцать первом веке.

– Отлично! Глупые ганзейцы не догадались – уточнил бы эту маленькую деталь.

– Глупых ганзейцев, между прочим, интересуют совсем другие вопросы!

– Людей всегда и везде интересуют только деньги. Торговцы желают подешевле купить, да подороже продать.

– Дворяне – напасть и ограбить слабого соседа, – с ухмылкой добавил Ахилл.

– У меня сложилось впечатление, что Ганза совместила оба этих качества.

– Безземельные дворяне часто переходят в статус торговцев, – отмахнулся Антонио.

– Я обратил внимание на дружеское взаимодействие Ганзы и Тевтонского ордена.

– Чему удивляться, орден создан и финансируется купцами Любека, а слово Teutonicorum в переводе с латыни означает «германский».

– Их интересует Белое море, где в большом количестве собирают жемчуг.

Норманн подробно рассказал о своем пребывании в Любеке, о беседах с руководителями Ганзы. Объяснил причину, по которой решился нарисовать карту трех континентов и отвлечь внимание от Русского Севера.

Итальянцев совершенно не затронул патриотический порыв защиты русских земель. Зато желание отвлечь внимание от своего замка они сочли достойным похвалы. Вместе с тем и Антонио, и Ахилл подтвердили невозможность океанского плавания на ганзейском когге.

– Я им посоветовал построить более крупный парусник на три мачты, – похвастался Норманн.

– Размеры здесь совершенно ни при чем, – рассмеялся Ахилл. – Колумб достиг Америки на крошечном паруснике.

– Про каравеллу Колумба я ничего не знаю, но когг произвел на меня хорошее впечатление, прочный кораблик.

– Суть не в прочности, а в мореходности. Я его осматривал в Новгороде, примитивное судно для прибрежного плавания.

– Хорошо, я не понимаю в судостроении, но хочу построить корабль для плавания в Америку. Что требуется изменить?

– Выкинуть рулевое весло и поставить стационарное перо руля с увеличением площади в нижней части.

– С веслом понятно. А почему низ встроенного руля должен быть большим? Вода везде одинаковая.

– Волны разные, судно не должно терять управление при выходе кормы на гребень волны.

– Ну, это пара пустяков, совсем несложная задача.

– Не спеши, Норманн. Тебя не настораживает, что паруса когга и драккара практически одинаковы?

– Ну и что?

– А то! Это парус для реки или озера. Или ты собираешься перейти океан на веслах?

– Норги на драккарах добирались до Флориды!

– Пара пустяков, сначала остров Медвежий, затем вдоль кромки льда до Гренландии, а там плыви до Южного полюса.

– На юге материк, драккар придется цеплять к собакам.

– Каким собакам?

– К ездовым.

– Не шутишь? Лошади, верблюды, ослы, слоны – это понятно. Но собаки! Они что, огромные?

– Чуть больше волков. Ты мне лучше про парус объясни – где соль проблемы?

– Парусное вооружение должно учитывать различные погодные условия, а здесь тупо ветер в задницу или весло в руку.

– Понял, здесь я кое-что смыслю. Это все?

– Должен быть бушприт и высокая крепкая корма.

– Бушприт понятно, дополнительные паруса, скорость и прочее. А корму зачем задирать?

– Ничего тебе не понятно! Что ты сделал во время шторма?

– Датского боярина ограбил.

– Грабил ты во время стоянки у берега, куда приткнулся из-за сильного ветра.

– А что прикажете делать? Ветер по воде пену гнал!

– А в океане где спрячешься?

– Плавучий якорь сброшу! – Норманн вспомнил перечень обязательного аварийного имущества.

– И что изменится? Что с плавучим якорем, что без оного будет твой когг кувыркаться по волнам.

– Да? Как же надо поступить?

– Твой век сплошных механизмов. У вас и горшки уже механические?

– Дождись следующего портала и проверь, тебе понравится.

– Заинтересовал, расскажешь о том, как вы там жили?

– Как жили, так и живем, это я один такой вляпался в дичь непроглядную!

– Я серьезно.

– И я серьезно. Расскажу, ты будешь читать послания Антонио, а я буду диктовать мемуары о достижениях своего времени.

– Люди научились летать? – встрепенулся архитектор.

– Перелеты стали обыденным способом передвижения. На Луне были, к полету на Марс готовятся.

Глаза итальянцев загорелись жаждой познания далекого и, возможно, достижимого будущего, однако Норманн остудил повторным вопросом:

– Так что там не так с плавучим якорем?

– Во время шторма его сбрасывают с кормы, а на бушприте поднимают маленький парус.

– Теперь понятна причина высокой надстройки, ветер держит судно поперек волны.

– Еще одна ошибка. На корме не самостоятельная конструкция, а продолжение корпуса. Надстройки делают на самом верху.

– Капитанскую каюту, – блеснул познаниями Норманн.

– Площадки для стрелков! Атаку надо отражать до того, как пираты заберутся к тебе на палубу!

Разговор перешел на тему самолетов, электричества, поездов и прочих обыденных для двадцать первого века вещей. Кроме искренней заинтересованности были и уточняющие вопросы, которые ставили в тупик. Как объяснить, почему летит самолет, если и сам этого не знаешь. Крыльями не машет, двигатели чего-то там крутят – и полетели. А что такое двигатель и как он работает? Устав объяснять, Норманн посоветовал разобрать мотор одного из грузовиков, что стоит у портала.

Ганзейский когг непригоден для океанского плавания, это более важная тема, которая в равной степени касается всех – и Норманна, и итальянцев.