Читать книгу - "Хроники Пустоши - Алексей Бобл"

* * *

Небо на востоке светлело. От танкера тянуло гарью, черный дым стелился по камням. Из кузова «Панча» вытащили все ценное, сложили посреди расселины; убедившись, что ни один омеговец не выжил, бандиты разожгли костерок и уселись вокруг. Они передавали из рук в руки бутылку с настойкой Захара. Дерюжка, хлебнувший больше чем надо, надсадно кашлял, Малик стучал его по спине. Из плеча Стопора атаман собственноручно вытащил пулю, потом Захар забинтовал раненого и вместе с Макотой отошел в сторону.

– Починить-то починю, – сказал Захар. – Но это много дней. Четыре, пять… не меньше.

– А вытащить смогёшь?

Механик оглянулся на склон расселины, где росли несколько кривых безлистых деревцев.

– У нас лебедка есть, трос… Вытащу. То бишь он сам себя вытащит, движок-то работает. Запаска тоже есть, да не одна. А вот со стеклом передним худо. Придется сетку ставить защитную, но дуть в морду будет сильно. Хотя на «Панче» мы ж особо не разгоняемся.

– Так, все поня́л. – Макота зашагал назад. – Пошли.

Бандиты подняли головы, когда он встал над ними.

– Стопор, как? – спросил атаман.

Бандит задергал кадыком и выдавил:

– Бо… болит.

– Ясно, болит, тебя ж не девка туда поцеловала, а черный с маузера саданул. Захару помогать сможешь?

– От… л-лежаться надо. До в-вечера, тогда оч-чухаюсь.

– К вечеру я только обсмотрю все, – сказал механик. – Определю то бишь величину ущерба. Работать завтра, не раньше.

Макота решил:

– Лады, тогда так: Стопор, остаешься, помогаешь Захару. Дерюга, Малик, со мной идете. Вниз. Оружие все вытащили?

– Все, Макота! – Дерюжка выпрямился, и Малик с Захаром удивленно покосились на него. Раньше так обращаться к хозяину позволяли себе только Захар да покойный Кромвель.

– Воду берите, жрачку тоже, – продолжал атаман. – Патроны, гранаты. Дерюга, сбегай взад, там автомат должен валяться на дороге. Принеси. И эта… автомат теперь мой, поня́л? Понравилось мне. Я тому черному на кабине хребет с него так раздолбал – загляденье! Шевелитесь, отдыхать нету времени. Леталку видите на той стороне? Вроде от нее уже спускается кто-то, потому быстро. Да не лупайте на меня глазами, подъем!

* * *

Из расселины за скальной глыбой доносились стук и меланхоличное насвистывание. Крючок лег, выставив голову над склоном, увидел «Панч» внизу, лежащего у костра Стопора и Захара, который стучал молотком по борту грузовика.

Ощутив запах гари, бандит приподнялся, повертел головой – в конце расселины, метрах в двадцати от «Панча», дымил остов танкера с черной дырой на месте башни. Лопоухий полез в кошель на поясе, вытащил пластинку спрессованной дурман-травы, задумчиво поглядел на нее. Старая привычка все еще давала о себе знать, но теперь все реже – он не жевал наркотик уже много дней.

Крючок выбросил пластинку, сорвал с ремня кошель и тоже отшвырнул в сторону. Отполз назад, достал пистолет, вскочил и побежал вдоль расселины, пригибаясь.

Обойдя конец расселины, он оказался на каменной насыпи, отделявшей ее от провала, и разглядел внизу троих, которые спускались по его склону. Там косогор был еще не такой крутой, хотя ниже он становился почти отвесным. Солнце поднималось все выше, озаряя то, что висело между стенами гигантского ущелья.

Крючок смотрел долго, пока внимание его не привлек серебристый отблеск на другой стороне. Бандит приставил ладонь козырьком ко лбу. Там висел дирижабль, правая емкость застряла в трещине. От него тоже спускались люди. Четверо.

Один из них поднял голову. Внизу атаман Макота остановился, глядя на другой склон ущелья.

Крючок оглянулся на догорающий танкер, на «Панч» и стал спускаться в провал вслед за бандитами.

* * *

Увидев Макоту, Туран не удивился. Он понял вдруг, что все то время, пока термоплан летел от Корабля, ни разу не вспомнил о бандите. Почему? Он больше не собирался мстить? Собирался. Нет, дело было в другом: Туран знал, что Макота никуда не денется от него, так же как он никуда не денется от атамана. Теперь они не могли надолго потерять друг друга из виду. Их судьбы были связаны отныне.

На северной стороне провала атаман Макота поднял голову и увидел шакаленка.

Он тоже не удивился.

Он знал: шакаленок где-то здесь.

Разъешь всех некроз – теперь шакаленок всегда будет где-то здесь!

Макоте вдруг захотелось сделать что-нибудь этакое – к примеру, снять шляпу и отвесить мальчишке поклон. Но шляпы не было.

Он медленно поднял руку. Вытянул указательный палец, большим взвел курок невидимого пистолета, прицелился в Турана и выстрелил.

Наблюдая за врагом, Туран осознал и кое-что еще. Атаман – негодяй, убийца без совести, стыда, жалости… и сильный человек. Сильнее Старика, Ставридеса, Тима Белоруса, сильнее покойного Бориса Джай-Кана. Но в это утро, стоя над огромным ущельем, на дне которого извивалась тонкая огненная змейка, Туран понял: он не слабее. У него не было ни единого шанса тогда, во Дворце, и позже, на Мосту, – потому что Макота был хитрее, опытнее, быстрее, удачливее. Он был сильнее. Но теперь все изменилось. Теперь они на равных.

Макота, широко улыбаясь, все еще целился в него указательным пальцем. Туран Джай медленно вытянул руку в сторону атамана, сжал ее в кулак и резко повернул, будто переломил шею врага.

Потом, не глядя больше на бандита, он стал спускаться по камням к остановившимся ниже спутникам.

Улыбка покинула лицо Макоты. Атаман зло сплюнул, посмотрел через плечо на Малика с Дерюжкой и поспешил вниз.

– Ну что, Молот, – сказала Макс, неотрывно глядя на то, что застряло между склонами провала. – Теперь мы хотя бы поняли, что такое энергион. Ты осознаешь, что эта находка значит? Для всех…

Великан пытался выглядеть спокойным, но удавалось это ему не очень хорошо.

– Нет, – проворчал он. – Пока что я не слишком хорошо это осознаю.

– Мы узнаем, кто ими управляет! А ведь они как-то связаны с Погибелью, наверняка связаны. Сколько люди гадали, и никто ничего не понимал…

– А если там никого нет? Если она пустая? Если там все разрушено и…

Тим Белорус нетерпеливо перебил:

– Ну так что, так и будете стоять тут и болтать или все-таки вниз пойдем?

Он первым запрыгал по камням, за ним стали спускаться Ставро и Макс. Туран догонял их.

Все понимали: для обитателей Пустоши наступила новая эпоха.

С двух сторон провала две вооруженные группы людей быстро спускались к платформе, висящей между склонами.