Читать книгу - "Недостойная - Анна Шнайдер"

— Ясно. Но всё-таки странно, что больше не было попыток… А сейчас, значит, сильнейшими по-прежнему считаются те же Алвар, Аарон и Анна?

— Пока да. Но у Арена двое детей. Они, правда, ещё слишком маленькие для оценки степени их силы, однако… Старшая, Агата, я думаю, будет вполне конкурентоспособна. Лет через пять-семь. Сейчас ей шесть.

— Агата?..

Дайд молча кивнул, и Эн подумала — наверное, Эклер почернел всё же не из-за того, что у императора было обычное плохое настроение.

И ей вновь, как тогда, стало его очень-очень жаль.

* * *

Первым, что ощутил Берт, когда пришёл в себя и открыл глаза, была жуткая, невыносимая тошнота.

Потом пришло головокружение.

Следом — озноб.

И уже после он понял, что его энергетический контур больше не сломан. И сила по нему двигалась сплошным потоком, вот только пользоваться ею он не мог. Да что там магия — он бы сейчас руками и ногами не пошевелил…

— Ну? Как себя чувствует наш выздоравливающий? — раздался рядом бодрый голос Валлиуса. Бодрый до тошноты. Впрочем, Берта тошнило даже от белизны потолка.

Неимоверным усилием воли Арманиус раскрыл сухие губы и прошептал-прохрипел:

— Как… беременная… женщина…

— О-о-о, — засмеялся Йон. — Любопытный опыт, правда же?

Говорить Берт больше не мог, поэтому промолчал. Но главврачу, кажется, и не требовался ответ.

— Мы тебе капельницу поставили, чтобы полегче немного было. К сожалению, ты помнишь, сильно помогать нельзя — ты должен ощутить весь спектр чувств, иначе не получится. Но я уже вижу, что получилось, контур в порядке. Как физическое состояние придёт в норму — так снова будешь великим магом. Крутым, как горка. — Валлиус вновь засмеялся. — В общем, полежи пока, а минут через пятнадцать запустим к тебе Эн с Дайдом. Они там в коридоре, кстати, очень мило беседуют. Не ревнуешь?

Арманиус всё-таки скосил глаза и скептически посмотрел на веселящегося Йона.

— Понял-понял, не надо меня взглядом прожигать. Пойду, доложу Арчибальду, он просил держать его в курсе. Да, если будет тошнить, просто свешивайся с кровати и делай все дела, тут тазик стоит. Все условия создали, в общем. Потом еще утку дадим.

Утку…

Защитник. Какой кошмар.

* * *

Как и говорил Валлиус, процедура заняла не более получаса, но в палату их с Гектором запустили не сразу, а еще минут через двадцать.

Лежавший на койке Берт был белее простынки, которой он был накрыт, и вообще выглядел как умирающий.

— Ого… — пробормотал Дайд, садясь на один из двух стульев. Эн опустилась на второй, с тревогой глядя на Арманиуса и думая про себя, что он наверняка пока не может не то, что вставать, но толком и говорить. — Ты точно выживешь?

— Куда я денусь, — прохрипел Берт. — Часа через три смогу домой уползти, как обещал Йон.

— Как я понимаю, с «уползти» он не шутил, — хмыкнул Гектор и прищурился. — Но контур восстановлен. Это хорошо.

— Да? — Эн оживилась. — Получилось?

— Получилось, — Арманиус кашлянул, сдерживая тошноту, — только я пока не могу порадоваться по этому поводу. Может, позже.

Дайд иронично улыбнулся и поднялся со стула.

— Ладно, я пойду, дел ещё много. Вечером загляну, ты не против?

Берт поднял брови.

— А я могу быть против?

— Можешь, — пожал плечами Гектор. — Только я всё равно загляну.

Чуть позже, когда Дайд уже ушёл, а Берт забылся тяжёлым сном, Эн решила сходить в столовую и немного перекусить.

Многие встречающиеся ей на пути врачи и медсестры улыбались и здоровались, но заговорить не пытались, понимая, что она практически никого не помнит. От этого было немного неловко, но Эн старалась не смущаться — в конце концов, это ведь не её вина.

А в самой столовой Эн ждал сюрприз в виде подсевшего к ней Рона Янга.

— Ты как здесь оказался? — она округлила глаза, набирая полную ложку густого сырного супа. — Ты же не врач…

— Я даже не медсестра, — усмехнулся Рон, откусывая от пирожка, который держал в руке. — Ничего особенного, просто с Валлиусом говорил, и он упомянул, что ты здесь. Я с тобой хотел увидеться, но я ведь не могу напрашиваться к Арманиусу в гости…

— Почему? — удивилась Эн. — Я не думаю, что Берт откажет.

— Берт, — Рон поморщился, — с ума сойти, как ты его называешь, а ведь раньше терпеть не могла.

— Что?..

Эн поперхнулась супом, откашлялась, вытерла рот салфеткой и посмотрела на Рона.

— Я? Терпеть не могла? Да?

— Ну… — Друг замялся, словно ему было неловко. — Не то, чтобы прям терпеть не могла, но не особо любила. Ты говорила, что он был против твоего поступления в университет.

— О…

Что-то неприятно кольнуло Эн в сердце.

Значит, Берт был против… Нет, она по-прежнему ничего не помнила, как ни старалась нащупать хоть ниточку, хоть тень воспоминания. Ничего, вакуум.

Но осознавать, что Берт не хотел, чтобы она училась в университете, было очень неприятно.

— А почему меня всё-таки приняли?

— Валлиус заступился и взял тебя под крыло. А Арманиус вот против был, да и вообще…

— Что — вообще?

Рон отвёл глаза и пробормотал:

— Никогда тебя не ценил. Ни разу не похвалил за время учёбы. Да он даже не знал о твоём существовании. А сейчас прям обхаживает, как будто… Ладно. Он тебя не обижает?

Эн, полностью растерявшаяся от этого потока информации, молча покачала головой.

Есть совершенно расхотелось.

— Валлиус сказал, контур восстановлен. Это правда?

— Да, — ответила Эн негромко и опустила голову, уставившись в тарелку. Нет, она не будет плакать. — Ещё пара дней, и Берт… архимагистр вновь сможет магичить так, как раньше.

— Здорово! — сказал Рон действительно радостно, и секундой позже Эн поняла, почему — он пояснил: — Это ведь твоя заслуга, понимаешь? Благодаря тебе всё!

— Да, — она тускло улыбнулась, взбалтывая ложкой суп, — жаль только, что я этих заслуг совсем не помню.

— Ничего, я помню. Я тебе всё расскажу!

«Не надо», — подумала Эн, теперь уже абсолютно уверенная — она не хочет, чтобы ей что-нибудь рассказывали.

* * *

Через три часа, как Валлиус и обещал, Берту стало немного легче. Он даже смог встать с койки и доползти до туалета, хотя медсестра настойчиво предлагала ему утку. Но Арманиус категорически отказался.

— Здоров, значит, — хмыкнул заглянувший в палату Йон. — Больные не возражают против утки. Впрочем, — он на секунду задумался, а потом расплылся в улыбке, — настоящие больные вообще не возражают.