Читать книгу - "Геносказка - Константин Соловьев"

Конечно же королевская дочь мертва. Может, стала жертвой какой-нибудь злокозненной придворной интриги, а тело ее давно растворено в кислоте без остатка. Или покинула королевство с заезжим сердцеедом, каким-нибудь обнищавшим аристократом. Такое, говорят, не редкость при королевских дворах. А может, ее безымянные косточки тлеют в какой-нибудь общей могиле. Возможно, рядом с костями своих спасателей. И Гензелю не хотелось оказаться поблизости.

— Значит, наши жизни в обмен на жизнь принцессы Бланко? — сухо уточнила Гретель. Как автомат, бесстрастно измеряющий массу препаратов в двух противоположных чашах.

— Ваши жизни в обмен на Бланко. — эхом повторил Тревиранус, впечатав эти слова в золото подлокотника ударом кулака. — И я надеюсь, что не ошибся, когда посчитал вас достаточно умной геноведьмой, сударыня Гретель. Не думайте, что сможете обмануть меня: слишком многие до вас уже пытались это сделать. Вы сможете выскользнуть из дворца, но покинуть пределы королевства вам не удастся. Я давно уже принял соответствующие меры. Автоматические термические излучатели — слышали о таких? — превратят в золу всякого, кто попытается покинуть королевство без разрешения. А еще — конные разъезды, королевская гвардия, минные поля, генетические ищейки… Если потребуется, я подниму весь воздушный флот Лаленбурга, чтобы найти вас, можете не сомневаться.

Гензель не сомневался. Взгляд человека на золотом троне, быть может, одного из последних людей в мире, не давал возможности усомниться. Слишком уж многое было в этом взгляде. Куда больше, чем может разобрать самый внимательный прибор из арсенала геноведьмы.

— Не считайте меня тираном, судари, — тихо сказал Тревиранус Первый. — Я не тиран. Я — любящий отец, потерявший свое самое драгоценное сокровище. И вы даже не представляете, как мало расстояние от любви до жестокости…

— Мы понимаем, что вы чувствуете, ваше величество.

— Не можете понимать! — рубанул он по подлокотнику. — Вы не можете знать, что это значит. Точно у меня украли половинку сердца, вырезали кривым ножом из груди, и оставшаяся много лет кровоточит, и стонет, стонет… — Король, машинально или нет, положил руку на золоченую рукоять меча, но сейчас этот жест не казался Гензелю угрожающим. Скорее, он отдавал отчаянием. — Ничто в этой жизни не утешало меня так, как принцесса Бланко. Милый, чудный, добрый ребенок! Я не знал иных людей, столь же светлых и чистых. Она не заслуживает бродить до скончания дней в этом страшном и безумном мире. Я поклялся, что разыщу ее, чего бы это ни стоило. Мне пришлось расплатиться сперва золотом, потом своим здоровьем, но этого оказалось недостаточно. Видимо, теперь мне придется платить чужими жизнями… И, к сожалению, я готов и на эту цену. Простите меня. Если бы это помогло в поисках дочери, я рассек бы вену и отдал вам кровь из своего тела, самую чистую в мире кровь, но этим не помочь. Даже этим…

Король устало потер висок, точно у него болела голова. Идеальный человек на золотом троне, он больше не выглядел небожителем или священным сосудом. Он выглядел пожилым мужчиной, которого годы и несчастья согнули, как бури из года в год сгибают мощное, когда-то стремящееся прямо в небеса дерево.

Не просто государь. Не просто страдающий отец.

Настоящий, подлинный человек. В нем было нечто большее, чем драгоценная человеческая кровь. В нем был человеческий дух.

«Какая сила, — подумал Гензель потрясенно, стараясь не выдать охвативших его чувств. — Кажется, впервые в жизни я действительно вижу подлинного, настоящего до последней клеточки человека. Если так, это чудо. Самое настоящее чудо. Не такое прекрасное, в пастельных тонах, как на церковных иконах. Не такое сладкое, как причастие. Но именно в горечи оно проявляется и становится видимым…»

Гретель не выглядела растроганной. Она осталась собранной, спокойной, деловитой и в то же время предельно расслабленной. Проще говоря, она выглядела такой же, как и всегда. Даже голос не потеплел ни на градус.

— Мы понимаем ваши чувства, ваше величество. И готовы взяться за поиск принцессы, имея наградой лишь свои жизни. Приступим сегодня же. Но прежде я хотела бы кое-что спросить.

Король медленно кивнул. Взгляд его не прояснился, остался тревожным и настороженным, но Гензелю показалось, что он немного смягчился.

— Ваше право, сударыня ведьма. Спрашивайте. Только ответами я и способен снабдить вас для поисков дочери.

— Во-первых, я хочу знать все, что удалось узнать всем вашим подданным за время поисков. Не может быть, чтобы никто из них не наткнулся на след принцессы.

— Следы были. Тысячи следов. Но ни один не оказался надежным. Мне говорили, что принцесса Бланко съедена мулами-людоедами в южных землях, что бежала в другое королевство, что сменила внешность… Мне пришлось выслушать множество слухов, да толку?

— Могу ли я предположить, что среди этих слухов были и такие, которые ваше величество по какой-то причине сочло наиболее заслуживающими доверия?

Тяжелый королевский подбородок дрогнул. Совсем незаметно. Но для внимательно наблюдающего за ним Гензеля это крошечное движение было еще более явственным, чем дрожание подъемных ворот неприступной крепости.

— Все слухи были нелепы и смутны. Кто-то рассказывал, что принцесса попала в рабство к южному шейху, но сбежала и теперь предводительствует в далеких пустынях бандой из четырех десятков разбойников. Кто-то уверял меня в том, что Бланко по воле злой геноведьмы обернулась белоснежным лебедем. Всякое доводилось слышать… Чаще всего это были истории о похищениях. Они все сходились в том, что принцесса была похищена из своих покоев, но разнились по части того, кто это сделал. То горгульи, то кровожадные великаны, то мантикоры, то цверги…

Услышав последнее слово, Гретель отчего-то насторожилась.

— Цверги, ваше величество?

Тревиранус Первый устало махнул рукой.

— Не знаю, как у вас в Шлараффенланде, а в Лаленбурге цвергами пугают детей. Подземные чудовища с когтями и…

— Я знаю, кто такие цверги, — жестко сказала Гретель. — Это плотоядные хищники. Но они не крадут людей.

— Полагаете, я, как отец, испытал облегчение, услышав, что принцесса Бланко попала в лапы генетических чудовищ? — горько усмехнулся король. — Весть об этом принес один из моих егерей. Отсутствовал несколько месяцев, а вернулся едва ползущим. Выглядел так, будто его рвали псы, живого места нет. Бормотал только: «Она у цвергов! Проклятые цверги поймали принцессу Бланко!» Больше он не сказал ничего. Умер от истощения и великого множества рваных ран. Его история могла бы походить на правду, по крайней мере, покойный ничего не выиграл бы от этой лжи, как те, что твердили мне про великанов и горгулий. Но и верить в это… Цверги никогда никого не похищали. Разорвать на части — это им по плечу. А похищать, да еще и принцессу, из дворцовых покоев… Полная чушь. Тем более что в окрестностях Лаленбурга цвергов истребили еще много лет назад. Если они где и остались, то далеко в горах. На всякий случай я велел изловить несколько этих тварей, но, конечно, без толку: допрашивать цверга — все равно что допрашивать крысу. Они и говорить-то не умеют, эти твари…