Читать книгу - "Светлое время ночи - Александр Зорич"

«Если не умеешь делать что-то хорошо – сделай это быстро.»

Варанская пословица

1

Как Ларафа ни отговаривали, он настоял на своем: флот выйдет из Пиннарина сразу же после пополнения запасов провианта и боевых припасов.

Два брата – Валиен и Ранн окс Ингуры, командующие варанской конницей, легкой и тяжелой – прибежали к нему с докладом: фуража хватит только на дорогу до Фальма и на пару-тройку дней боевых действий на полуострове. Если не удастся захватить сена и овса у противника – лошади обречены.

Лараф отмахнулся и посоветовал подбавить к фуражу пресноводных водорослей, чтобы съедобной массы стало побольше. В крайних случаях так действительно делали, но Ранн и Валиен почли это за оскорбление для своего благородного цвета войск.

Все-таки, кампания вроде как намечалась победоносная, а гнорр с ходу предлагает такие меры, на какие обычно идет только потрепанная, отступающая перед лицом противника армия. У животных от такой кормежки портится норов, да и лошадиный пот начинает смердеть тухлой рыбой.

Из Опоры Безгласых Тварей советовали обождать хотя бы месяц. Время года, дескать, – самое гнилое для боевых пород «семь», «девять» и «десять». В такую погоду, да еще в открытом море, животные-девять могут заболеть неприятной болезнью, которая неизвестна их ближайшим родичам – обычным псам. Болезнь сопровождается «обильным пеноотделением из пастей, а также множественными отклонениями от ведущих поведенческих обыкновений».

К чему бы это? Лараф не понял, и снова отмахнулся: животных везти только в закрытых клетках, а к каждой плеяде Опоры Безгласых Тварей приписать по добавочному лекарю. Авось пронесет.

Наконец, инженеры оценили потребный наряд осадных средств и количество войск для обложения и штурма фальмской цитадели Вэль-Виры. Причем, оценили в произвольном допущении, что Гинсавер является крепостью класса «Алд», то есть крупной двадцатибашенной твердыней вроде Афнагема – варанского пограничного форпоста у Грютских Столпов.

В чем и выразилось традиционное варанское стремление к недостижимому идеалу и недооценка сухопутными войсками могущества магов из Свода Равновесия. Впрочем, оправданная: во времена Тридцатидневной войны те мало чем помогли, да и во время давешнего штурма Урталаргиса трудились по большей части заморские «молнии Аюта», а не аррумы Свода. При этом сами «молнии Аюта» инженерами в расчет вообще не брались, поскольку во времена Занга окс Саггора, когда составлялся последний Осадный устав, их еще и в самом Аюте не было.

Одновременно Морской Дом подсчитал исправные корабли и их совокупную вместимость. Выяснилось: если армейские инженеры и морские чиновники не ошиблись, Фальма не достигнет из числа потребных сил и средств:

– больших осадных буравов для разрушения стен – десять штук;

– «огневержцев» – двадцать четыре штуки;

– «скорпионов» – сорок шесть штук;

– горючих смесей для зажигательных боевых припасов – шестьдесят бочек;

– уксуса и щелочей для работы больших осадных буравов – двести бочек;

– лошадей всяких – пятьсот восемьдесят голов;

– тяглового скота всякого – триста пятьдесят голов;

– вьючных животных всяких – четыреста голов;

– разнорабочих всяких – пять тысяч человек;

– пехоты обычной всякой – три тысячи восемьсот человек;

– стрелков из лука и обслуги «скорпионов» – двести двадцать человек;

– тяжеловооруженной конницы – сорок копий;

– легковооруженной конницы – восемь сотен.

Особенно Ларафа повеселили «большие осадные буравы». Его родной Казенный Посад, производивший метательные машины, традиционно соперничал с Афнагемом, где тоже находились крупные мануфактуры. Те занимались не столько метательными машинами, сколько механическими приспособлениями для обложения и штурмов крепостей: черепахами, таранами, большими выдвижными лестницами на колесных платформах, поворотными штурмовыми галереями, «журавлями», разборными башнями и, в частности, осадными буравами.

И поскольку из Казенного Посада ревниво прислеживали за соперниками, Лараф знал: Афнагем жив только фантазиями Сиятельных князей, но никак не реальными нуждами варанской армии. Ведь последнюю крупную наступательную войну – а только в такой и могут пригодиться штурмовые галереи и разборные башни – Варан вел больше двухсот лет назад.

В частности, «больших осадных буравов» – громадных механизмов для прогрызания стен супостата – за последние пятьдесят лет было всего изготовлено девять, из которых восемь благополучно сломали во время разновсяческих смотров и испытаний. Недостача десяти этих бесценных машин, «не довезенных» до Фальма, смотрелась таки да – угрожающе.

Лараф, который не собирался месяцами месить грязюку под стенами Гинсавера, одним росчерком пера покончил с львиной долей «разнорабочих всяких». Затем приговорил все поголовье «вьючного скота всякого», легкие стрелометы и бочки с уксусом и щелочами. Чтобы погрузить побольше полезной конницы – потребовал конфисковать для нужд фальмской экспедиции всю немалую флотилию зерновозов, которая торчала без дела на сухих стоянках в гражданской гавани Пиннарина.

Недостачу «пехоты обычной всякой», а также действительно ценных «огневержцев» он надеялся восполнить «молниями Аюта» и молниями магов Свода. Но главное – при нем была его подруга, а с нею он чувствовал себя непобедимым, как солнце.

2

Фальм сразу не понравился Ларафу. Не понравился даже больше, чем в свое время Урталаргис.

Эта комковатая, плотная дымка над землей, бедные строения, все какие-то дикие, дышащие чем-то избыточно первозданным, не ведающие того, что звалось в Варане «культурой». Идолы-обереги подле колодцев… Огромные светло-серые валуны, с высеченными на них незнакомыми знаками и полноростными фигурами неведомых животных…