Читать книгу - "Небо империи. Князь без княжества - Анатолий Минский"

Гвардейский элит-офицер, что-то пытавшийся доложить императору, был бесцеремонно выдернут в коридор твердой рукой. Вошедший представился сам, развеяв сомнения, как ему удалось пройти через дворцовые кордоны никем не остановленным.

– Князь Алексайон Алайн, официально – покойный, ваше величество.

Мейкдон по восшествии на престол заморозил строительство топазового дворца в пригороде. Он не побрезговал апартаментами Эдранов, теми самыми, где наступил конец их династии.

По кабинету прокатился шорох. Впрочем, генералы и министры славятся крепким самообладанием, никто не упал при виде призрака. Император велел всем убираться, оставив в покоях лишь сына Иэроса.

Наследник внешне отличался в выгодную сторону от отца, восприняв яркую красоту матери. Даже фамильный раздвоенный подбородок Мейкдонов его не испортил. Общее с императором в выражении глаз, ироничном и расчетливом. Он принялся рассматривать воскресшего с нескрываемым интересом.

– Жаль, не приходилось раньше с вами видеться, синьор. Знаменитый рыцарь из легенды, проткнувший лоб моей матери.

– Не буду извиняться. Ваш отец, надеюсь, просветил вас о подробностях той ночи. Я бы хотел поговорить об убийстве более свежем – меня и моих друзей.

– Вашем? – император откинулся в кресле с высокой спинкой, не предложив гостю присесть, как бывало ранее. Право сидеть в присутствии августейшей особы требуется еще заслужить. – Вашем убийстве? Но вы живы. И буду весьма любезен, если объясните – как.

– В другой раз, ваше величество. Позволю себе напомнить, что перед отъездом из Нирайна вы прямым текстом нас предупреждали об опасности, следовательно – знали о готовящемся покушении. Могу предположить, что имели непосредственное отношение к подготовке. Ванджелиса мне не жаль, но взрыв был рассчитан на уничтожение многих. Погибли Горан Атрей и Марк Тейлс, мои лучшие друзья, кроме них несколько очень достойных синьоров. Полагаю, за это преступление его виновник должен понести наказание. Мои требования не чрезмерны?

Мейкдон не пытался сдержать раздражения.

– Ваша прямолинейная тупость была утомительна и два года назад. Сейчас вы считаете себя вправе ввалиться ко мне во дворец и досаждать идиотскими претензиями?

Встрял сын императора.

– Идиотизм в самой формулировке. Вы обвиняете отца в покушении или в том, что он не проявил настойчивости, уговаривая вас покинуть Нирайн?

– Массовое убийство ничем не может быть оправдано.

– Вот как, – Мейкдон хлопнул рукой по столу. – Обвинил и вынес приговор. Наверно, готов его исполнить, вот только правила не позволяют вызвать императора на поединок. Вы всегда придерживались правил, не задумываясь об их сущности, а зря. Может, правила устарели или абсурдны. А может – противоречат другим правилам. Я бы не тратил время и приказал вас выгнать взашей, но Иэросу придется сталкиваться с подобными реликтами ушедшей эпохи. Да – реликтами, с примитивной моралью. Убежденными, что любой спор разрешается ударом шпаги. Если следовать их логике, миром должны править особи, ловко орудующие клинком.

Алекс вышел на средину кабинета. Левая рука легла на эфес, любовно погладив оголовье.

– Шпага? Мораль нужна при любом оружии, тем более – самом разрушительном. Шпага служит символом. Она показывает, что владелец вооружен, готов защитить ей свою честь и ответить на вызов другого синьора с такой же шпагой. А вы носите свои клинки только как часть костюма?

– Отец, он провоцирует тебя.

– Знаю, – император чуть успокоился, раздражение сменилось злым весельем. – Вторая причина столь нежной любви к поединкам кроется в его уверенности, что уж он-то непобедим. Из чего проистекает – его трактовка справедливости единственно верная, раз защищена шпагой.

Алекс почувствовал, что начинает уступать. Два насмешливо-логичных синьора с легкостью превзойдут его в дискуссии. Их сила в их гибкости. Сам же князь скован кодексом чести. Его сила – в уверенности в своих принципах, слабость прячется в тенях сомнений. Он умеет фехтовать шпагой, а не словами. Но ее не обнажить против императора.

Мейкдон имел другое мнение.

– Иэрос, предупреди стражу, чтобы нас никто не беспокоил, – он расстегнул разукрашенный позументами камзол. – Мы разрешим это небольшое недоразумение сами. Ни в коем случае не вмешивайся.

– Да, отец.

Император сбросил оружейную перевязь. Он остался в сапогах, сорочке и зеленых лосинах. Длинный клинок блеснул в руке.

– Я позволю вам, тей, скрестить со мной шпагу, но в ответ на любезность. Расскажите, как вы спаслись из Нирайна. Полагаю, через другой мир, из которого пришла ваша странная женщина в очках.

Разговора про Хелену Алекс ожидал меньше всего.

– Не отрицаю. Вам рассказала Хелена?

– Рассказала. Не мне и слишком много. Ваша тейская честь не позволила силой увезти ее из Арадейса, и даму перекупили. Мне пришлось отправлять людей, чтобы закрыть ей рот навсегда. Убивать женщин бесчестно? Не буду возражать – некрасиво. Но и вам, Алайн, приходилось умерщвлять. А допустить утечку сведений, из-за которых в следующей войне мы потеряем тысячи мужчин и женщин – бесчестно стократ.