Читать книгу - "Алтарь - Александр Прозоров"

Правда, предки оказались чересчур нетерпеливы… Ну что же, это просто ускорит процесс…

Жрец покосился на юношей, расчертивших грудь, дал им команду продолжить обряд, и начал читать заклинание. У копейщиков еще оставался крохотный шанс на победу — не ждать окончания проповеди, а прямо сейчас, без промедления опустить пики и ринуться вперед… Но смертные так и не воспользовались этой возможностью.

Изекиль хлопнул в ладоши, произнося последние слова заклинания — в тот же миг пятеро его учеников опрокинули своих пленников, взрезая им горло и получая силу умирающих людей. Парни попадали, крючась в судорогах — но продолжалось это совсем недолго. Тела юношей стали стремительно разрастаться, менять форму, и уже через несколько ударов сердца на склоне холма поднялись на ноги не люди, а тяжелые чудовища с маленькими глазками, с толстой, как борт торговой ладьи, мозолистой шкурой, с внушительным рогом на огромной морде и выставленными вперед клыками на нижней челюсти. Звери сипло взвыли и помчались вниз, выставив клыки. Воины успели сомкнуть строй и опустить копья — но бронзовые наконечники смогли только оцарапать шкуры носорогов. Прочные кленовые ратовища ломались, словно гнилые палки, щиты разлетались в стороны, не в силах прикрыть своих владельцев. Звери без труда пробили узкую фалангу, затаптывая людей, разрывая клыками их доспехи и тела, развернулись, смяли еще кусок строя. Сколоты, бросая оружие, ринулись врассыпную, думая теперь лишь о том, как спастись от неуязвимых чудовищ. Те тоже разбежались в разные стороны, догоняя и затаптывая, поддевая на рог, разрывая несчастных клыками. И только то, что крохотные глазки победителей оказались изрядно подслеповаты, спасло жизнь нескольким из людей…

* * *

Сам Словен, не желавший видеть позорной судьбы своего сына, коему предстояло либо сдаться, либо сгинуть в неравной сече полутора сотен воинов супротив от силы пяти десятков, поутру с двумя телохранителями ушел вниз по реке, на четыре поприща — к месту, где берегиня затеяла для смертных новое чародейство. К тому времени, когда он явился, странная печь из глины была уже разломана, а кузнецы возле догорающих углей в два молотка отбивали на потрескавшемся валуне странную красную полосу. Он остановился, наблюдая за работой, потом не выдержал, спросил:

— Ну, Горза, так вышло что али нет?

— Вышло нечто, княже, — пожал плечами кузнец, утирая пот со лба и приглаживая курчавую русую бороду. — Токмо непонятно пока, что. Он, глянь…

Только теперь Словен разглядел в траве небольшое, с ладонь, лезвие, широкое с одной стороны и шилообразное с другой, которой нужно было крепить его в рукояти. Цвет оно имело непривычно светлый, почти белый, с легкой синевой. Князь взвесил в руке тяжелый, еще теплый клинок, попытался его согнуть, попробовал на палец остроту ножа — впрочем, еще не заточенного. Поднял глаза на мастера:

— Что скажешь, Горза?

— А как берегиня сказывала, так и случилось, — тяжело дыша, сообщил тот. — Ком рыхлый достали, но она ковать велела, пока не сплющится. Греть и ковать. Ну за утро мы из него на два клинка и набили. Поначалу думали, разломается в ничто. Больно много грязи да угля с него скалывалось. Но потом и металл проглянул.

— И каков материал?

— Ну для меча мягок больно, — почесал нос кузнец. — В сече, мыслю, и перерубить его хорошим ударом можно. Однако же не токмо для сечи бронза нужна. На серпы, косы, ножи, кольца, шила, заколки сгодится, я так мыслю. Куется легче, а сломать его, холодный, не проще, нежели настоящий, бронзовый. Глядишь, и для доспеха сгодится, на пластины. На куртку али шапку нашить.

— И то дело, — кивнул князь. — Грязи этой здесь в избытке — пережигай да молотками стучи. Может, и не такой крепкий здешний металл, зато много. И добывать, вроде, не трудно. А на молотки он сгодится?

— Сгодится, — уверенно сказал кузнец. — Коли разомнется било, завсегда по новой перековать можно. И на молотки, и на топоры, и на пилы пойдет.

— А чего еще от него надобно? — подвел итог разговору Словен, осмотрел остатки печи: — Отремонтировать ее можно?

— Закалилась вся глина, княже. Проще новую сложить.

— Глины тут тоже хватает. Опосля еще раз, сами попробуем, дабы берегиню не тревожить. — Князь подбросил в руке заготовку для ножа и сунул за пояс. — Заканчивай тут, Горза, да в город возвертайся. Там все едино проще доделать будет.

— Угли жалко, княже. Как догорят, так и вернемся.

Словен ободряюще похлопал его по плечу, пошел к реке. Долбленка вяло заскользила вверх по течению — князь не видел причин торопиться.

То, что с ратью случилось неладное, он понял, едва из-за пологой излучины выступили стены города. Там, на самом берегу, собралась изрядная толпа, и даже отсюда правитель слышал истошный бабий вой. Весла заработали чаще, князь тоже взялся за свое, сохнущее на дне лодки. С разгону долбленка выскочила на пологий берег почти на половину своей длины. Словен выскочил на песок, пробежал до ладьи, возле которой собрались люди, заглянул внутрь — и только застонал от тоскливого ужаса. Вместительное суденышко было почти до половины наполнено отрубленными человеческими головами.

Князь бессильно упал на колени прямо в воду, зачерпнул со дна грязь и бессмысленно размазал по лицу, бормоча себе под нос:

— Что же ты наделал, сынок. Что же ты наделал…

* * *

Уже в сумерках в Словенск вернулись четверо ратников, уцелевших после побоища. Они переплыли Волхов много ниже по течению, когда убедились, что за ними никто не гонится. Свистящим шепотом, с круглыми от ужаса глазами они рассказывали, как продавшие свои души Черному волхву юноши перекидывались в невиданных чудищ, от которых отскакивали копья и которым не причиняли вреда мечи. Росту в них было по пять сажен, а ноги — размером с дом. Чудища дышали огнем, и сперва выжгли все войско, а потом вытоптали уцелевших.

Все это князя ничуть не удивило. После рыбацкой молвы об озерном чудище, после испуга Вилии, после рассказов о черном чародействе и человеческих жертвах он поверил в рассказы воинов с первого раза. А потому после заката вышел за ворота, дошагал до реки, сел на берегу рядом с опустевшей ладьей, все еще кисловато пахнущей кровью, достал обрубок ивовой свистульки и стал в него дуть, пока не услышал резкий и звучный ответ.

* * *

Нефелим взирал на нее со стены с безмерным спокойствием и снисходительностью, чего нельзя было сказать о сестрах совета Клана, сидящих на скамьях перед изображением Великого. Номария и девять самых опытных, не старых, но уже доказавших свою мудрость хранительниц.

— Мы должны помочь смертным! — горячо доказывала Вилия. — Им не справиться самим с этим злом! На их земли пришла Смерть в лице кого-то, владеющего знанием Небесного храма. Дети их начали молиться кровавой Аментет, приносить ей человеческие жертвы и уже успели поднять руку на отцов своих, перебив немало селян! У смертных нет сил остановить этот ужас, только Клан обладает достаточным знанием, чтобы воспрепятствовать ученикам Смерти, чтобы закрыть врата Дуата. Мы должны помочь им, иначе не сменится и двух поколений, как вокруг воцарится пустыня, и только волки станут устраивать свои логова на развалинах человеческих жилищ.