Читать книгу - "Дети пустоты. Пройти по краю - Любовь Романова"

Ущелье с рекой на дне свернулось воронкой и повлекло Тима к себе. Он попытался было отползти от края, но боль в затылке превратила голову в чугунную гирю. И эта гиря собиралась встретиться с камнями на берегу Синьки.

– Эй, эй! Ты куда? – заорал за спиной Бруно.

Форменная куртка натянулась на плечах и груди – Тимофея тащили назад. Спустя полминуты он лежал на камнях, болезненно жмурясь. С того момента как началась мигрень, мир стал отвратительно ярким.

– Совсем сбрендил, puttana troia! – возмущался итальянец. – Так из-за девчонки убиваться!

– Отойди! – в поле зрения возникла размытая физиономия Федора. – Не видишь, у него с головой плохо?

– А я о чем. Конечно, плохо!

– Ти-и-м, – позвал испуганно целитель. – Делать чего?

– Кулон… достань, – прохрипел Тимофей.

– А-а-а, сейчас.

Треснула молния на куртке, холодные руки мальчишки коснулись шеи, потянули за шнурок с подаренной Севером «таблеткой».

– Тут спираль какая-то с рычажком, – Федькин голос распадался на отдельные звуки, точно шел из сотового телефона во время непогоды.

– Передвинь рычаг на одно деление к центру. Нет… лучше на два.

Боль отступила не сразу. Ей понадобилось не меньше минуты, чтобы окончательно исчезнуть. На освободившееся место хлынула эйфория. Тут не долго наркоманом сделаться, в который раз подумал Тим. После окончания каждого приступа следовал мощный выплеск эндорфинов – ничего не стоило впасть в зависимость.

– У тебя там делений почти не осталось, – шепотом сообщил Федя, пряча кулон у Тима за пазухой.

– В курсе.

Приступ эйфории закончился быстрее обычного. И дело было не в делениях на «таблетке». Женька! Что же с ней произошло? Жива ли она? Где ее теперь искать?

В груди противно ныло. Из видеозаписи следовало, что Женька погибла. По крайней мере, сильно искалечена. И мохнорыло разберешь, куда бежать, кого звать на помощь?

– Ты не переживай раньше времени, – с пониманием вздохнул Федя. – Найдется еще. Она же полиморф!

– Она девчонка, – Тим сел. Голова все еще немного кружилась.

– Девчонка-полиморф. А это вам не пень гнилой!

Бруно с Федей сидели спиной к лесу, поэтому первым радужное лассо заметил Тим. Оно зависло на фоне еловой чащи метрах в трех от обрыва. Сияющая петля, внутри которой мгновенно сгустилась темнота. Увидев ее, Бармалей взорвался негодующим лаем.

– Чего это он? – забеспокоился Бруно.

К моменту, когда итальянец с целителем обернулись, из лассо выскочила Женька. Живая и на вид абсолютно здоровая. Разве что серебристый рисунок на щеке стал раза в три, а то и в четыре больше прежнего.

– Привет всем! – радостно выкрикнула она.

Облегчение от ее появления было таким сильным, что в ушах у Тимофея снова зашумело. Но теперь этот шум казался приятным. Слушал бы и слушал.

Внезапно на поляне стало тесно. Из мерцающей петли вслед за Женей вывалило еще человек двадцать. Все не старше Бруно. Все кошки – в блестящих, как у итальянца, комбинезонах.

– Вау, смотрите – Тим! – заголосила вдруг одна из девиц. Загорелая, с щербинкой между передних зубов.

Вспышки телефонных камер заставили Тимофея зажмуриться.

– Ведь это ты был на том граффити, правда? – пропел над ухом голос уже другой девушки.

– На каком? – Тимофей ошалело таращился на возникшую из воздуха толпу.

– Ни на каком! – Женька покраснела. – Потом расскажу!

Она уже сидела рядом с Тимофеем, прижав вардака к груди. Тот извивался в приливе собачьего счастья и все время норовил лизнуть вновь обретенную хозяйку то в подбородок, то в нос. Вокруг толпился возбужденный народ. Каждый старался коснуться Тимофея, точно тот был поп-звездой или победителем «Битвы экстрасенсов».

– Он тебе нравится, правда? – продолжали рядом допрос бесцеремонные девицы. – Вы уже целовались?