Читать книгу - "Чародеи - Андрей Смирнов"

— Что… происходит?.. — Он молчал почти минуту. — Я… умираю?..

— Да, — не стал врать Родерик. — Дравнир и Дубалин уже, небось, заждались тебя на пиру, дурья твоя башка. Мыслю, Сеорида и Эттиля, ты тоже там встретишь. Хотя они были всего лишь человеками, а черт его знает, что с человеками после смерти происходит? — Но верю, в кружке пива Хозяин им не откажет. Уж больно хорошо сражались они. И пали, как герои.

Мелимон слабо улыбнулся.

— Прощай, — сказал Фили, высморкавшись. — Ты был хорошим товарищем. Я знал, что ты всегда сумеешь прикрыть мою спину.

— К тебе за спину… когда ты грызешь… щит… только дурак… встанет… — прошептал Мелимон.

— Он шутит, — тихо сказал Родерик. — Дэвид, можбыть он… все–таки… а?

Дэвид покачал головой, вливая в гнома очередную порцию энергии.

— Еще несколько минут… В лучшем случае.

— Колдун, завязывай… с ворожбой… — Лицо Мелимона на мгновение исказила гримаса боли. — Мне пора…

— Как это пора? — громко сказал Янган. — А обо мне забыл? Ладно, буду краток. Ты был самым веселым гномом на моей памяти. На ваших дурацких именах язык сломаешь, но уж твое–то имя я запомню — благо оно не слишком длинное. Если у меня когда–нибудь будет сын, так его и назову.

Мелимон выплюнул сгусток крови и с неожиданной силой сказал:

— А ты был… самым тупым… майрагином… среди всех, кого я знал.

Это, видимо, была какая–то старая обидная шутка, ходившая в отряде, поскольку Дэвид ее смысла не понял, а вот лицо Янгана вдруг напряглось, и улыбка слетела с лица. Через секунду, правда, он уже хохотал.

— Тебя даже смерть не изменит, чертов коротышка! Если бы ты не стоял одной ногой в могиле, я бы тебе сам голову открутил!..

— Нет… это я бы тебе… открутил все… лишнее… — сказал Мелимон. — Где Тали?..

— Я здесь. — Талеминка опустилась на колени. Она улыбалась и плакала одновременно. Плакала, видя смерть своего друга, и улыбалась, слыша его слова.

Мелимон долго молчал. Затем произнес:

— Мы… ссорились… слишком часто…

— Прости меня.

— Нет, послушай… я должен сказать… Мы верим, что после… смерти… будем пировать… под землей, за столом Хозяина… нашего бога… Но я… не хочу… в Чертоги… мне они… не нужны…

Мелимон сжал руку девушки.

— Я хочу… вернуться… родиться… среди людей…

— Что ты такое говоришь?!. — пораженно выдохнул старейшина. Ни одному живому гному он не простил бы такого кощунства.

— Почему? — спросила Талеминка.

— Потому что я всегда… только тебя… — тихо ответил Мелимон. — Мы слишком разные… Ты как ветер… Ты человек, а я… гном… Жалею только… что не отрезал уши… — Он яростно глянул на Янгана. — Этим трем… ебырям… Я любил тебя… больше жизни… даже больше… золота… больше всего… что у меня было… Я… вернусь.

Он содрогнулся и затих. Полуоткрытые глаза уставились в небо. Талеминка глухо зарыдала, спрятав лицо в ладонях.

— Все, — сказал Дэвид, опуская руки. — Кажется, только со мной он попрощаться не успел…

Фили пожевал губами, а потом выдал:

— Я ж говорил: не надо было в этой гостинице останавливаться!

* * *

Близился рассвет. Когда они вернулись на поле боя, чтобы забрать тела своих друзей, обнаружилось, что лошадь Сеорида вернулась и теперь стоит над погибшим. Янган попытался отвести ее в лагерь, но она жалобно заржала и, мотая головой, отошла на несколько шагов. С большим трудом удалось ее успокоить и увести.

— Глядите–ка, — сказал Алабирк, указывая куда–то. — Живой кто–то.

Друзья оглянулись. Большая часть тяжело раненых к утру либо уже отмучилась, либо нашла в себе силы, чтобы уползти отсюда подальше. Солдат, выбиравшийся из груды трупов (именно там они нашли Дубалина), судя по всему, был попросту оглушен и провалялся все это время в беспамятстве.

Алабирк вытащил из–за пояса топор.

— Не надо, — сказал Дэвид. — Пусть уходит.

— Ну уж нет! — возразил Родерик. — Янган, приведи–ка его. Имеется у меня к этому людю задушевный разговор.

Через минуту Янган приволок «языка», который вблизи и без шлема оказался молодым пареньком, чем–то смахивавшим на Эттиля: такие же светлые волосы, такой же не знавший бритвы гладкий подбородок. Юноша ошалело оглядывался вокруг и никакого сопротивления Янгану не оказывал. Видимо, он все еще не мог понять, что же произошло.

— А… где наши? — Это были первые слова, которые он произнес.

Родерик хмыкнул и обвел рукой усеянное трупами поле:

— А ты сам, что, не видишь?

Парнишка сглотнул, не сводя широко распахнутых глаз с грозного лица старейшины гномов.

— Как зовут? — спросил Родерик.

— Малк из Сальбиты…

— Под чьей рукой ходишь?

— Барона Тарлета я человек… Если он еще жив.

— И какого ж хрена твоему барону от нас надо было?! — не выдержал Янган.

Малк передернул плечами.

— Не знаю… Герцог приказал — барон поехал.

— Так, значица, твой барон Ратхару Черному Герцогу служит? — ласково осведомился Родерик.

— Ага… — сказал Малк и сглотнул. — Попить дайте, а?.. Горло… — Он закашлялся.

— Ниче, потерпишь, — отрезал Родерик. — А герцогу твоему за какого ляда мы понадобились?

— Так ведь… — Малк снова начал кашлять. Дэвид снял с пояса флягу и протянул ее пленнику. Родерик посмотрел неодобрительно, но ничего не сказал.

— Я не знаю… — осекся Малк, увидев, как сдвинулись брови гнома. — По лагерю, правда, слухи ходили… Что, мол, какой–то отряд в столице за тыщу золотых нанялся, чтоб герцогову голову королю на блюдечке принести… И что, будто в этом отряде колдун сильный имеется… А как сотник нас собрал, так значит, и говорит: стреляйте, мол, в колдуна… Вот и все, что я знаю.

Друзья переглянулись.

— Во дворце кто–то стучит, — сплюнув, заметил Янган. — Ясно как день.

— И очень хорошо стучит, — согласился Дэвид.

— Громко и быстро, — добавил Алабирк.

— А кто во дворце на герцога твоего трудится, ты, мыслю, не знаешь, не ведаешь? — спросил Родерик.

Пленник закивал:

— Не знаю. Я же простой ратник…

— Ну тады все, — подвел итоги старейшина. — Больше у нас к тебе вопросов не имеется… Да, скажи еще — герцог сейчас в замке своем?

— В замке… Но он больше времени в лагере проводит… В замке только ночью.

— Ну вот и славно. Алабирк, убей его.

Прежде чем вскормыш успел взмахнуть топором, Дэвид положил руку ему на плечо.