Читать книгу - "Война племен. Проклятые земли - Маркус Хайц"

Балиндис заглянула в записи волшебницы.

— А он меня вообще понимает? Во время нашего путешествия Андокай говорила с ним на каком-то странном языке…

— Она наверняка приказала ему следовать за тобой. — Девушка уже отвернулась, когда он схватил ее за плечо. — Балиндис, ты помнишь о словах Андокай? Дай мне слово чести, что ты выполнишь ее просьбу, изложенную в письме.

— В этом нет необходимости. Я не собираюсь смотреть на это странное создание. — Она стряхнула его руку.

Глаимбар последовал за невестой. По дороге они о чем-то говорили. Наконец Балиндис подошла к Джеруну, а король занялся организацией уборки у ворот.

Тунгдил с грустью посмотрел Балиндис вслед. Ему хотелось извиниться перед ней. Гном сожалел о своем ребяческом поведении — от гнева он не смог сдержаться и наговорил много такого, о чем следовало бы молчать. Прислушиваясь к своим чувствам, Златорукий понимал, что до сих пор любит Балиндис, несмотря на проснувшуюся в нем симпатию к Мюр.

«Может быть, все это лишь плод моего воображения? И я уговариваю себя, что мне нравится Мюр, только для того, чтобы забыть о Балиндис?» Одно гном знал наверняка: его жизнь в штольнях Лот-Ионана была намного проще.

Целительница, казалось, сумела услышать его мысли. Ее белоснежная ладонь опустилась на плечо Тунгдила.

— Пойдем посмотрим на твоего друга, — предложила она. — Надеюсь, я смогу ему помочь.

— Друга? — Златорукий настолько погрузился в собственные мысли, что не сразу понял, о ком идет речь. — Боендал! — Недолго думая, он схватил Мюр за руку и побежал ко входу в королевство. — Ну конечно же! Ты сможешь пробудить его ото сна.

Пройдя по коридорам, выбитым гномами в Серых горах, они добрались до кузницы «Драконье Дыхание».

Боиндил уже сидел на табурете у постели брата, с восторгом пересказывая спящему подробности битвы у ворот гномьего королевства. Время от времени он принимался барабанить по шлему, чтобы дополнить свой рассказ.

— Но без тебя драться было не так весело, — немного погрустнев, закончил он, увидев Тунгдила и Мюр.

В их присутствии ему трудно было делать вид, будто все хорошо. Гному было больно смотреть на брата, уже давно не приходившего в сознание. Встав, он пригладил черную бороду и, набравшись храбрости, обратился к Мюр.

— Я видел, как ты обрабатывала раны на поле боя, а до этого ты смогла вылечить Тунгдила… Я еще не встречал целителей, которые обладали бы таким талантом, как ты. — Боиндил сглотнул. — Я прошу тебя вернуть его к жизни, а если у тебя получится, то клянусь пред ликом Враккаса, что с тобой ничего не случится до тех пор, пока я буду рядом. Я буду защищать тебя так, как защищал бы себя. — Он отошел от ложа больного, чтобы пропустить Мюр вперед.

— Для меня было бы великой честью поставить твоего брата на ноги. И тебе не нужно ни в чем клясться, Боиндил. — Присев рядом с Боендалом, целительница пощупала его лоб, подняла ему веки и осмотрела зрачки. — Помогите мне раздеть его. Я должна осмотреть его конечности, чтобы выяснить, нет ли у него обморожений.

Тунгдил с Боиндилом помогли Мюр снять с Боендала одежду. Целительница великолепно владела своим ремеслом, и от ее глаз не укрылись бы и малейшие изменения кожного покрова.

— Видимо, Враккас благоволит к нему, — через некоторое время заметила она. — На теле Боендала нет обморожений.

— И что это означает? — тут же переспросил Боиндил.

— Если бы какой-то участок его тела был слишком холодным или изменил цвет, это означало бы, что там нарушен ток крови. Тогда кожа, а затем и плоть почернели бы и сгнили. Часто гномы не замечают обморожений, ведь холод притупляет чувства. Но когда плоть замерзает, вскоре спасать уже нечего. — Мюр прислушалась к биению его сердца. — Как правило, воздействию холода подвергаются в первую очередь руки и ноги, но тело твоего брата хотя и не слишком теплое, но обмороженных участков нет. — Целительница внимательно слушала. — Поразительно. Его сердце бьется, и легкие работают, но все процессы в теле протекают слишком медленно. Словно горн его жизни едва тлеет… Вот оно! — Ее лицо прояснилось. — Мне нужна ванна с горячей водой. И пчелиный воск.

— Ванна? Мы уже пробовали уложить его в горячую воду, но это не помогло, — осторожно возразил Боиндил.

— Вот увидите, — таинственно пообещала она.

Гномы принесли ванну, а Мюр нашла кусок тонкой кожи, свернула ее в трубочку и перевязала ниткой. Один конец трубки она сунула Боендалу в рот и закрыла ему ноздри и уголки губ воском, так что он мог дышать только через трубку.

— Помогите мне. Уложим его в ванну, чтобы он был полностью покрыт водой.

Вскоре гном уже лежал на дне, а его руки и ноги прижали свинцовыми брусками, чтобы он не всплывал.

— Попробуем отогреть его, чтобы треснул лед, сковывающий сознание. — Взяв лопату, Мюр зачерпнула в горне раскаленных углей.

Угольки с шипением опустились на дно, разогревая воду. Целительница следила за тем, чтобы они не попали на тело.

Тунгдил осторожно сунул руку в воду.

— Она уже очень горячая.

Боиндил обеспокоенно подошел поближе.

— Да ты же его сваришь, как сосиску! — Он мрачно наблюдал, как Мюр набирает еще углей из горна «Драконье Дыхание». — Прекрати. Так делу не поможешь. Он сварится. Или задохнется.

— Ты же сам просил меня помочь. Я не причиню ему вреда, — попробовала успокоить его целительница. — Мы должны равномерно греть кровь в его теле, в том числе и в голове, иначе у него закупорятся сосуды и он умрет. У меня все получится, поверь.

Она поднесла лопату к ванне, но гном перехватил рукоять, прежде чем Мюр успела сбросить угли в воду.

— А я тебе говорю: нужно вытаскивать его оттуда, — прорычал Боиндил, набычившись. Видно было, что он уже готов применить силу. — Придумай что-то другое, пока ты не сварила из него суп.

Мюр невозмутимо взглянула ему в глаза.

— Я целительница. Хирург. И я отлично знаю, что делаю, Боиндил Равнорукий. — Она попыталась выдернуть черенок лопаты у него из рук.

От неожиданности Боиндил дернул лопату на себя немного сильнее, чем следовало, и большой уголек скатился вниз и упал в ванну. Вверх поднялись клубы пара.

Тунгдил рванулся вперед, испугавшись, что Боендал может обжечься. Он попытался выловить кусок угля, но тщетно. Уголек опустился на грудь Боендала напротив сердца и прожег кожу. По телу гнома прошла дрожь.

— Вы видели? — воскликнул Златорукий. — Он…

Боендал открыл глаза, резко выпрямился и, вырвав трубку изо рта, сделал глубокий вдох и зашелся кашлем.

— Вытаскивайте его, — приказала Мюр, держа наготове теплое полотенце.

Закутав брата, Боиндил заботливо отер ему лицо. Постепенно приступ кашля прошел.

— Он вновь с нами… мой братишка… — Равнорукий сжал брата в объятиях.