Читать книгу - "Скользкий - Павел Корнев"

— Зашибись, — посочувствовал ему я.

— Не то слово. Уже и не знаем, кто первым на штурм пойдет: уроды или банды.

— Прям уж на штурм…

— Прям на штурм, — хлопнул ладонью по столу лейтенант. — Еще пара взрывов и резьбу сорвет. И мы никому уже доказать не сможем, что это не через наш пост взрывчатку пронесли. «Свободу измененным!» Ага, разбежались. Нет, если заварится каша, нам первым кранты придут. И без разницы, кто начнет. Мы ж посередине. Такие вот пироги.

— Не дойдет до этого.

— Надеюсь. Но сейчас любого пустяка хватит, чтобы все полыхнуло. Это раньше уродам пальцем погрозишь, по району облаву устроишь и сразу все на задних лапках ходят. А сейчас никто не может себе позволить слабину дать.

— Наши идут, — подал голос Степа.

— Ну слава богу, — облегченно вздохнул лейтенант. Минуту спустя в караулку зашли три солдата гарнизона и колдун в длинном кожаном плаще.

— Володя, иди Леху смени, — распорядился лейтенант, и молодой парнишка, закинув ремень автомата на плечо, вышел наружу. — Как сходили?

— Нормально. — Колдун выложил на тумбочку два жезла: «дырокол» и заряженный «иглами стужи», повесил на вбитый в стену крюк плащ и подошел к нам.

Бойцы развесили промокшую верхнюю одежду и, не убирая оружия, сгрудились у раскаленной буржуйки.

— Как там?

— Тихо. В одном месте дыру в колючке заделать придется, но это мелочи. — Колдун уселся на свободный табурет и через шею снял цепь с массивным серебряным амулетом. — Меня больше затишье беспокоит. Не к добру это.

— Вот до чего дошло, — ткнул в меня пальцем лейтенант. — Уже не знаю, вернутся люди из обхода или нет. А обходы четыре раза в сутки устраивать положено.

— Да разогнать этот лепрозорий давно пора. — Колдун взял железную кружку, зачерпнул из стоявшей в углу бочки воды и жадно выпил. — То им дай, это им обеспечь, права не ущеми. Измененные… Твари драные!

— Ты только не начинай, — скривился лейтенант. — Это в Городском совете хорошо сидеть и щеки важно надувать, но ты-то сам все видел. Куда их выселишь?

— За сто первый километр, — буркнул колдун.

— Да они за неделю передохнут! — развернулся к нам лицом проснувшийся санитарный инспектор.

— Пусть дохнут. Нашим легче.

— Легче, кто спорит, — зевнул работник СЭС. — А волчатников куда девать? Они же через раз заразные! А жабов? А амеб? Или может, тогда прямо здесь газовую камеру построить? Чтоб заразу не разносили.

— Хорошо бы, — вздохнул колдун, — но не получится. Общественность не поймет. Вот лет пять назад…

— И пять лет назад не получилось бы, — не согласился с ним санитарный инспектор. — Это ж геноцид. Да весь Форт на уши встанет. Пусть уродов никто терпеть не может, но политика есть политика.

— Так! — опомнился вдруг лейтенант. — Никаких уродов чтоб я больше не слышал! Даже в разговорах между собой. С двадцатого апреля они официально «измененные». А то услышит кто из администрации, замучаемся объяснительные писать.

— Говорят, у уро… тьфу ты, у «измененных» банда своя появилась, — упершись руками в стол, я покачался на табурете.

— Банд у них всегда хватало. — Лейтенант поднял с пола закопченный чайник и вручил его вернувшемуся с улицы Лехе. — Только раньше они своих трясли, а теперь и в город нос совать пытаются.

— Недавно еще отряд самообороны при администрации организовали. — Колдун взял из пачки папиросу и, щелкнув по ней пальцем, раскурил. — Это все несерьезно. Вот кто создает проблемы, так это «Черный январь».

— Это который «Свободу измененным»? — догадался я.

— Они, бомбисты хреновы. Весь район на уши поставили.

— Узнать бы кто их подогревает, — мечтательно прищурился лейтенант. — Ох, я бы с этими спонсорами по душам поговорил.

— Взрывчаткой подогревают?

— Взрывчаткой, деньгами, инструкторов наверняка засылали. Пепельницу возьми, — укоризненно посмотрел лейтенант на колдуна, который после нескольких затяжек, затушил папиросу о столешницу. — Правильно бомбу установить — это уметь надо.

— Я вот думаю, это вовсе не уроды взрывы устраивают, — проигнорировав распоряжение лейтенанта насчет «измененных», предположил санитарный инспектор.

— Будь, Гоша, ты моим подчиненным, сейчас бы по периметру побежал на время, — рыкнул на него лейтенант.

— А что такое?

— А то такое! О чем я минуту назад говорил?

— А!

— Бэ.

— Местные идут, — положил Степан руку на пулемет. — Четверо. Ромб и охранники.

Гревшиеся у буржуйки солдаты сняли с нее чайник и разбежались к бойницам. Колдун намотал на кулак цепь с серебряным амулетом.

— Ромб — это кто? — поднялся я с табуретки.

— Один из местных заправил. — Лейтенант снял со спинки стула автомат и положил его себе на колени. — Мы все вопросы через него решаем.

— Понятно. — Я открыл дверь и вышел наружу.

— Далеко от блокпоста не отходи, мало ли что, — уже в спину посоветовал мне лейтенант.

Да я, собственно, и не собирался. Чего я там не видел? Длинных бетонных и шлакоблочных бараков с узенькими оконцами? Свалок мусора, с которых отходы вывозят, хорошо если два раза в год? Или язв, гнойников и увечий, щедро раздаренных Приграничьем обитателям Гетто? Нет, этого я действительно не видел, но оно мне и не надо.

Представители местной администрации уже дожидались меня на вытоптанном пятачке земли метрах в тридцати от блокпоста. Прямо перед проволокой, которую натянули меж вбитыми в землю колышками. На проволоке по ветру трепетали красные лоскуты. Ясно и без слов: дальше хода нет, стреляем без предупреждения.

Гадать, кто из них Ромб, не пришлось: морда у стоявшего впереди урода из-за неестественно выпирающих скул формой действительно напоминала вытянутый по вертикали ромб. Глаза навыкате, кожа в лиловых пятнах, а в остальном — человек как человек.

Не то, что его охранники. Этих даже после пол-литра водки с нормальными людьми не спутаешь. Два одетых в одинаковые спортивные куртки, штаны с красными лампасами и кроссовки с обрезанными носками телохранителя настороженно морщили носы, постоянно сжимая и разжимая кулаки. Длинные желтые когти на толстых пальцах рук и ног производили весьма устрашающее впечатление. Волчатники. Бедолаги, которые, заразившись, не смогли стать полноценными оборотнями и застряли в этом гротескном состоянии получеловека-полуволка. Самые настоящие уроды. Массивные челюсти далеко выдвинуты вперед, из-под растянутых в вечной улыбке губ выглядывали крупные неровные зубы. Длинная щетина больше напоминала мех, а желтые глаза зыркали по сторонам из-под полуприкрытых век.

Третий охранник походил на человека еще меньше волчатников. Длинная, скособоченная фигура была наряжена в доходивший до земли белый больничный халат, а выглядывавшее из-под широкополой ковбойской шляпы лицо полностью закрывали грязные бинты. Открытой оставалась только узкая полоска кожи у налитых кровью глаз. Этот охранник ни на минуту не замирал на месте, и казалось, что он просто перетекает из одного положения в другое. Было в нем что-то нечеловеческое. Остальные тоже не красавцы, но это уже нечто за гранью. Человек-невидимка, да и только.