Читать книгу - "Дизайнер смерти  - Диана Соул"

Я дошла до ее дверей и принялась колотить. Няня выглянула спустя несколько мгновений, заспанная и всклоченная. Ей хватило одного взгляда на меня и грязный низ моей ночной рубашки, чтобы все понять.

– Милая, я сейчас позову доктора, потерпи.

Никогда раньше не подумала бы, что пожилая женщина еще способна так быстро перемещаться, но сейчас, видя, как ее фигура исчезла за поворотом коридора, я молилась, чтобы нянечка так же быстро прибежала обратно.

Очередная судорога скручивала живот, я была готова выть от боли, а мое сердце разрывалось от понимания того, что происходит нечто неправильное. Так не должно быть.

Мне показалось, прошла целая вечность, прежде чем подоспела помощь. Мой доктор с еще несколькими крепкими охранниками, которые помогли переложить меня на носилки.

– Госпожа Милента, – сухо бросил док няне. – Спасибо за помощь. Дальше мы сами.

– Я никуда не уйду от Эсми, – уперлась женщина. – Тем более сейчас.

Док неохотно кивнул, я же схватила его за руку, цепко впиваясь пальцами в кожу.

– Что с ребенком? Почему сейчас?

– Рано переживать, – попытался успокоить он. – Да, такое случается. Срок хоть и мал, но выживаемость плода даже с учетом недоношенности достаточно велика. Сейчас все зависит от вас, Эсмиральда, и нашей вам помощи.

Он уже цеплял на меня какие-то датчики, снимал показания, хмурился и тут же улыбался мне в лицо. Что-то было явно не так.

– В девятнадцатый Б, – приказал он охранникам, тащившим носилки. – И побыстрее.

Меня катили по коридорам так быстро, что свет потолочных фонарей слился в непрерывную ленту. Я даже успела привыкнуть к этому мерцанию, лишь когда надо мной вспыхнули яркие лампы операционной, поняла, куда меня привезли.

Рядом засуетились уже готовые медсестры, которых также экстренно подняли по тревоге.

– Почему операция? Я ведь могу сама, – продолжала бормотать я, пересиливая боль.

– Матка не готова к самостоятельным родам, а воды уже отошли, – пояснил док. – Времени ждать нет, а мне не нравится сердцебиение плода. Слишком высокое даже для ребенка в утробе. Не переживайте, императрица, мы сделаем все, что сможем, чтобы спасти вас и его.

– Ее! – в очередной раз вскрикнула я, потому что боль стала совершенно невыносимой.

Но моя поправка о поле сейчас была совершенно неважна, одна из медсестер накрыла мне лицо маской, подавая анестезирующий газ. Несколько вдохов, и в глазах начало мутнеть. Казалось, боль постепенно стихает так же, как и мое сознание уплывает куда-то в небытие.

* * *

– Девочка, 15-94 по планетарному времени Гризальда, вес 1912, рост 46, – звучал где-то за гранью голос доктора вперемешку с тихим всхлипывающим плачем. – Ребенка нужно поместить в бокс. Императрицу зашиваем.

В мысли ворвалось беспокойное восклицание Миленты.

– С ними все в порядке?

– Да. Видимо, излишние переживания все же сказались на беременности. Сейчас главное – наладить уход за ребенком, пока госпожа Эсмиральда будет приходить в себя. Нам придется подключить все ресурсы, чтобы как можно быстрее поставить ее на ноги.

Он говорил еще что-то, а я мучительно тяжело пыталась поймать нить его разговора, уцепиться за нее, чтобы прийти в себя, открыть глаза и увидеть свою дочь, пока ее не увезли.

– Покажите мне ее. Я должна ее видеть, – прохрипела я, все же размыкая глаза.

Свет ламп по-прежнему резал глаза, но я попыталась отвернуть голову и найти взглядом дочь.

– Императрица, вам нельзя сейчас волноваться, – тут же подскочил доктор.

– Покажите мне мою дочь, – потребовала я.

Док кивнул кому-то в стороне, и тотчас же одна из медсестер подкатила ко мне закрытый бокс, в который уже поместили девочку.

Излишне худенькую, с красной кожей, слабыми ручками и ножками. Она тяжело дышала, а ее крошечное тельце уже обвили десятки проводов.

– Какие прогнозы? – спросила я.

– Пока рано говорить, – очень осторожно начал док. – Но она вполне крепкая для своего возраста, легкие раскрылись сами – а это уже весьма оптимистично.

Я неотрывно смотрела на кроху, сердце сжималось и буквально разваливалось на куски от каждого удара. Мне было больно видеть своего ребенка таким, казалось, в этом была моя вина. Будто я сделала что-то не так, слишком переживала и не додала ей еще несколько таких важных недель для правильного рождения.

Стоило только об этом подумать, как девочка в боксе умолкла, прекращая плакать. Я испугалась этой тишины, но, видимо, зря, уже в следующий миг она открыла глаза и посмотрела на меня. Будто видела на достаточно большом для младенца расстоянии через стекло и знала, что я тоже на нее гляжу. В большие черные зрачки, совершенно не такие, как на картинках у маленьких детей, а в точности, как у ее отца – Хэдока.

Она унаследовала его взгляд. И, похоже, не только взгляд.

В глубине детских глаз я видела нечто большее, чем простое отражение окружающей обстановки. Там словно существовала целая вселенная, со всеми знаниями, которые могут быть только у Дизайнера Жизни.

Я попыталась протянуть руку к стеклу бокса, чтобы коснуться его, и моя дочь, словно понимая, сделала то же самое – дернула слабой ручонкой в моем направлении.

И в этот момент я отчетливо поняла: это не я родила раньше срока, это моя девочка попросилась на свет – именно сейчас.

Она и раньше давала мне понять, что даже в утробе может подавать знаки о грядущей опасности, и если роды произошли именно сейчас, значит, было в этом что-то более сакральное, чем обычная физиология…

Но что именно, я пока не знала.

– Вам нужен покой, императрица, – выдернул из мыслей док. – А ребенку уход.

Я нашла взглядом Миленту и прошептала ей:

– Следи за ней, я верю только тебе.

Старая нянька кивнула и ушла вслед за медсестрой, которая укатила бокс.

Меня же вновь поспешили погрузить в сон, лишь перед тем, как отключиться, я вновь услышала:

– Вы проснетесь через десять часов. Сейчас сюда летит господин Рикард, ему уже доложили о ваших родах. И у него к вам важный разговор, поэтому к этому времени вы должны быть готовы его принять.