Читать книгу - "Академия Легиона - Лена Летняя"

– Ты напал на преподавателя, – спокойно объясняла ему доктор Вилар. – Ты помнишь это?

– Да, – голос Виктора звучал глухо. – На Мора, демон его забери…

– Чем он тебе так не угодил?

– Я видел их… С Сатин. В субботу.

– Видел их? В каком смысле?

– В ресторане. В Аларии. Они целовались…

– Тебя это задело? – в голосе доктора звучало недоверие. – Ты ее приревновал?

– Да дело не в этом… Она, дуреха, мечтает о боевом отряде, а этот мерзавец этим пользуется… А ее же там убьют.

В его голосе слышалось столько горечи и возмущения, что Хильда непонимающе нахмурилась. Настолько это не вязалось с его обычным тоном в ее адрес. Она покосилась на Мора, но у того на лице наоборот отражалось полное понимание происходящего. Между тем, Виктор продолжал:

– Ей бы в театре играть. Или картины писать. Или книги. Что-то такое… воздушное. А она… Идиотка.

Хильда не выдержала и провела рукой над мартышкой, останавливая поток признаний.

– Я ничего не понимаю. Что все это значит? Это какое-то заклятие?

Она вопросительно посмотрела на Мора, но тот только усмехнулся и откинулся на спинку дивана.

– Какие же вы, девушки, порой слепые. Ты совсем не догадывалась? Даже я подозревал, что он просто-напросто в тебя влюблен.

– Ой, перестань, – неуверенно потребовала Хильда, поморщившись. – Он меня ненавидит. Он всех баб ненавидит. Особенно тех, кто стремится в боевики.

Мор тихо рассмеялся и покачал головой.

– Он влюблен в тебя, боится за тебя и видит, что ты к нему равнодушна. Он злится. На тебя, на себя, на судьбу. Ему стыдно, поэтому он старается вести себя так, чтобы никто точно не заподозрил в нем нежных чувств к тебе. Поэтому он суров с тобой до жестокости. Вероятно, надеется таким образом свернуть тебя с выбранного пути. Я давно подозревал, что его демонстративная ненависть – всего лишь обратная сторона влюбленности, хоть и не был уверен.

Хильда молча сверлила его взглядом с минуту. Он намеренно смотрел перед собой, изредка передвигая мартышку по столу. И больше ничего не говорил.

– Как, черт тебя подери, ты мог это подозревать? Если у меня самой ни разу не возникло даже крошечной мысли в этом направлении?

Мор наконец повернулся к ней всем корпусом, положил руку на спинку дивана и серьезно посмотрел в глаза. Теперь на его лице не было и следа улыбки.

– Просто одно время я очень хорошо понимал его чувства. Когда понял, что ты мне нравишься. Я тоже злился. Потому что эти чувства были неуместны. И на тебя злился. Особенно когда узнал, что ты собралась в боевой отряд. И даже думал почти так же, как он.

Хильда удивленно моргнула, переваривая услышанное, и вдруг подалась вперед, приблизилась к Мору, мгновенно оказавшись в его объятиях.

– Ты поэтому стал так странно себя вести? – тихо поинтересовалась она. – Я имею в виду… Сначала ты был очень дружелюбным, а потом вдруг стал резким, жестким. Я думала, я тебя чем-то обидела.

По его губам снова скользнула улыбка, он неожиданно игриво поцеловал ее в кончик носа.

– Нет, ты меня не обижала. Ты просто подала заявление на распределение в группу подготовки в боевой отряд. Я был в бешенстве, если честно. А потом в ужасе. Потому что понял, что все это время поощрял тебя практически на самоубийство. И примерно тогда же я понял, как отношусь к тебе. Это тоже вынудило меня вести себя более сдержанно. Я ведь не знал, как ты отреагируешь. Пока ты не начала флиртовать со мной.

– Это все лихорадка, – призналась Хильда, прижавшись к нему сильнее. – Ты мне нравился… как куратор, но я никогда не думала о тебе как о мужчине.

Он коснулся губами ее лба, потом сместился к виску, скуле. Коснулся пальцами подбородка, чтобы приподнять ее лицо, и тогда наконец добрался до губ. На несколько секунд Хильде снова все стало неважно, но в этот раз это ощущение почти напугало ее.

Ведь она действительно никогда не думала о нем, как о возможном любовнике и тем более – возлюбленном. А теперь теряет голову и не может ни на чем сосредоточиться, стоит ему поцеловать ее. Ставит под удар будущую карьеру… Теперь сильнее, чем когда-либо, если Виктор их видел. Но ее это почему-то почти не волнует. Волнуют его губы и рука, которая скользит по телу вниз, гладит по бедру и снова поднимается вверх.

К счастью, Мор сам отстранился, она бы не смогла его сейчас остановить.

– Послушаем дальше?

Хильде очень хотелось отказаться, послать все к чертям и продолжить то, что они начали. Но у нее словно наяву в голове прозвучал насмешливый комментарий самого Мора: «Вот поэтому боевикам и не рекомендованы привязанности. Приоритеты смещаются».

– Да, конечно, – с заметным сожалением согласилась она, освобождаясь из его объятий.

Мор еще раз провел рукой над мартышкой, и в комнате снова зазвучал голос Виктора.

– Не понимаю, что со мной происходит, – со стоном произнес он. – Злость постоянно клокочет внутри… Разъедает. Каждый раз пытаюсь, но не могу сдержаться. Что со мной, доктор Вилар?

– Ничего, все в порядке, – успокаивающий голос доктора прозвучал очень мягко. Примерно так сама Хильда говорила, когда отвлекала от истерики маленького Тима. – Все будет хорошо. Я могу сделать так, что все будет хорошо. Пойдем со мной.

– Куда? – удивился Виктор.

– Увидишь. Идем.

Послышался шорох и скрип кровати, потом приглушенные шаги. И снова голос Виктора:

– А откуда у вас подслушивающий артефакт Хильды?

– Что?

– Мартышка.

Мор и Хильда, слушая это, синхронно закатили глаза и приглушенно застонали.

– Она его здесь забыла, – после непродолжительной паузы спокойно ответила Вилар. – Пусть здесь и остается. Идем.

Вскоре шаги стихли. Мор еще несколько раз провел над артефактом рукой, но ничего внятного они больше так и не услышали. Примерно через полчаса доктор Вилар и Виктор вернулись, но где они были и что делали, понять было невозможно. Вилар просто уложила Виктора в кровать и после этого мартышка до утра слушала тишину.

На следующий день она тоже не услышала ничего интересного, но надеяться на это уже и не приходилось после того, как Вилар узнала истинное назначение артефакта.

– Вот и все, – Мор раздраженно выдохнул, снова откидываясь на спинку дивана.

– Куда она его водила? И зачем?

– Не представляю. Но это очень странно. Я еще понимаю, если бы в палате лежали другие больные, а ей бы требовалось провести какую-то процедуру. Но он там был один. Какой смысл куда-то ходить?

Хильда кусала губу, пытаясь придумать хоть одну внятную теорию, но мысли из головы разбежались, словно тараканы от включения света.