Читать книгу - "Создатели - Эдуард Катлас"

Как только он ступил на дорожку, улыбка снова коснулась лица женщины. На этот раз лишь слегка, он уже перестала быть столь уверена в совершенстве своего мира.

Между песчинками на дорожке было достаточно неизведанных территорий, чтобы представить там все, что угодно. Например, воду, случайно проникшую сюда из того же пруда? И никто ведь не говорил, что в этом теплом мире не может быть дорожки с мокрым песком, неожиданно попавшей в зону абсолютного холода?

Лишь один отравленный, похоже золотой, штырь сумел пробиться сквозь лед. И то, он не выскочил, как предполагалось, пробивая ступни жертвы, а лишь медленно выполз, с трудом преодолевая сопротивление льда с вкрапленным в него песком.

На лице у женщины не осталось последних намеков на улыбку. Зато появилось желание. Похоть. Он это видел, даже наверное понимал, но еще не до конца воспринимал. В своем возрасте Лекс уже начал смотреть на девочек, и наверняка скоро должен был в кого-нибудь влюбиться, но его интерес к противоположному полу еще не пережил романтическую стадию. И он точно не торопился ее сокращать. Так что последняя, самая сильная ловушка хозяйки пропала даром.

Она опустилась на колени, склонила голову и слегка наклонилась вперед, надо полагать уже чисто механически пытаясь привлечь внимание к своей груди.

– Пощади меня. Мы ошиблись, напав на вас. Мы вообще не стали бы нападать на тебя. Но мы ошиблись, и я прошу пощады. Я не настолько сильна, чтобы быть тебе интересной. И не заслуживаю мести. Лекс продолжал улыбаться.

– Ты мне действительно не нужна. Отведи меня в мир своего главаря, и я оставлю тебя навсегда.

В глазах женщины мелькнуло неуверенность. Даже она сомневалась, стоит ли предавать своего лидера. Хотя, похоже, по другим причинам. Похоже, у нее был повод бояться его даже больше, чем непосредственного занесенного над ней топора.

– Но… его же нет. Я это чувствую.

– Это ничего, – ровно ответил Лекс. – Я его подожду. И чтобы окончательно развеять ее сомнения, добавил:

– Так даже к лучшему. Он даже не заподозрит, кто мог привести меня в его мир.

– Единственный оставшийся в живых, нетрудно догадаться, – парировала женщина.

– Но он будет живым, – отметил Лекс. – единственным, как ты правильно отметила. И ты же не думаешь, что после встречи со мной твой хозяин все еще сможет кого-то наказать. Глаза женщины показали, что именно так она и думала.

Но в мир врага она его все же провела. Где-то внутри ее красивой головки словно работала счетная машинка, просчитывая варианты. И сейчас, очевидно, этот вариант оказался для нее лучшим.

Павел

Он нашел нужную больницу быстро. Дело немного замедлилось потом.

Он даже добрался до той самой палаты, держа в руках небольшой пакет с апельсинами, который начисто отбивал охоту у любого, проходящего мимо, спрашивать, что он здесь ищет.

В палате все время кто-то был. Больше всего какая-то женщина, судя по тому, что халат был лишь накинут поверх ее одежды, мать. Как не вовремя. Как неудачно. Ей нужно было лишь отойти на несколько минут, и потом она могла спокойно отправляться домой, больше не заботясь о том, что проведет остаток своей жизни у постели неизлечимо больного.

Но она все сидела, слегка покачивалась, держала даже не руку сына, а край кровати, словно боялась потерять контакт, боялась уснуть и обнаружить, что сына рядом уже нет.

Инстинкты. Разумный человек давно бы уже плюнул и занялся бы своими делами.

Но Павел не мог торчать у палаты вечно. Как не мог слишком часто светиться и в этом коридоре. Он прошел мимо раз, потом другой, но мать не уходила, даже в те несколько минут, когда в палату зашла медсестра провести какие-то бесполезные процедуры.

Оставалось только добавить к сыну и мать. Но ему нужна была простая естественная смерть больного, а не двойное убийство. После него точно начнут копать, а у него не было ни малейшей возможности провернуть его чисто. Он уже засветился, и на входе, и на этаже.

И не было возможности ждать. Даже до завтра. Он чувствовал, что нет. Что ему нужно разобраться с этим делом до того, как он сможет вынуть из тайника следующую марку.

Это было как епитимья наоборот, требование, которое наложило его подсознание. Он знал это, и все. Нельзя было принимать ничего, никаких наркотиков, пока он не поможет этому парню уйти навсегда. Почему то он чувствовал, что это смертельно опасно.

Он вышел на улицу и сел в машину, бегло осмотрев вход в здание. Время было, хоть ему бы и не хотелось пропускать вечернюю марку. Но даже до вечера было еще далеко.

Мать не будет здесь после закрытия. Через пару часов ее просто попросят, как только закончатся приемные часы. А вот он – вполне может там быть. Надо только переодеться во что-то менее броское, и отогнать машину, чтобы не светить слишком долго стоящую дорогую ауди у самого входа в больницу.

Лекс

Здесь, похоже, и не жили.

– Можешь уходить, – сказал Лекс женщине. – И больше, пожалуйста, не шали.

Она исчезла в то же мгновение. Лекс был уверен, что сейчас она будет судорожно пытаться выдумать новые ловушки в своем мире, и думать, как он сумел обойти имеющиеся. Хотя, скорее всего, боится она по-прежнему больше не того, что мальчик нарушит обещание, а того, что он не сумеет победить ее хозяина.

Он знал также и то, что она никогда не попытается напасть снова. Не из тех. Она была как те пожиратели – способна нападать только на самых слабых. И этого было не скрыть ни красотой, ни яркой, агрессивной сексуальностью. Для Лекса – это затмевало все, и он чувствовал лишь брезгливость, глядя на эту женщину. И был рад, что она пропала быстро.

Заброшенное было место. Не само место, по образу которого создавался этот мир, а сам мир. Этот мигающий наверняка и не создавал здесь вообще ничего. Что представилось ему в первый раз, когда он еще не отличал это место от реальности, не знал даже, где находится, то в этом мире и осталось.

Тут не было ловушек. Попыток выстроить оборону. Или уют. Или навести порядок.

Нет. Этот парень играл только, исключительно в нападении. Как Александр, как Аттила, он мог только нападать, все время наступать, завоевывать. Подчинять. И это, похоже, у него весьма недурно получалось. Только вот собственный мир оставался при этом в запустении.

Лекс присел. У него было какое-то чувство, ощущение непонятной, неосознанной, но очень близкой опасности. С которой иногда пытаются справиться, зажмурив глаза и махая кулаками во все стороны, отгоняя страхи, которые ранят страшнее, чем чужие удары.

Он знал, откуда это чувство. Было лишь одно объяснение. Хозяин мира, в котором он находился, нашел его в реальном мире. И был готов к убийству.

Павел

Павел был готов. Странно то, что ему не то чтобы не претила мысль об убийстве, но он даже об этом и не задумывался. Не считал, что это будет сложным. Скорее всего, он просто воспользуется дополнительной подушкой, которые так заботливо держат в палатах.