Читать книгу - "Голем в Голливуде - Джесси Келлерман"

– Не нужно.

– Есть фото в другом…

– Не надо.

– Угу. Ладно. Утром я говорил с Клавдией Навратиловой. Она сама толком не поняла, что произошло.

– Конечно. У нее тяжелейшая травма.

– Вы с ней говорили?

– Я? Нет. Мы общались по делу и очень коротко.

– Наверное, вас огорчило это происшествие.

– Конечно.

– Хорошая девушка, – сказал Яир.

– Вы сдружились? – Джейкоб обращался в основном к Петру.

Тот пожал плечами:

– Говорю же, разговоры по делу. Короткие.

– Она объяснила свой уход?

– Наверное, слишком тяжелые воспоминания.

– Клавдия кое-что сказала, чего я не понял. – Джейкоб раскрыл блокнот на странице со словом Blato. – Не знаете, что она имела в виду?

– Я это не понимать, – сказал Яир.

– По-чешски «глина», верно? – спросил Джейкоб.

Петр кивнул.

– Так что она хотела сказать?

– Уборщица, – сказал Яир. – Все время грязь.

– Тут не грязь. Глина.

– Налить воды – будет грязь.

Джейкоб ждал, что скажет Петр, но тот смотрел в пространство.

– Есть предположения, кто в ту ночь мог быть в синагоге или где-то неподалеку?

– Например, кто? – спросил Петр.

– Скажем, у кого-то есть ключ или кто-то решил подготовиться к утренней молитве.

– С утра даже миньян[48]не набирается, кто придет в четыре утра?

– Тот, кто особенно печется о синагоге.

– Все мы печемся, – сказал Петр. – Это наше наследие.

– Но вы-то – начальник охраны. Для вас это нечто большее.

– Все почитают синагогу.

Молчание.

– На булыжнике оставили знак, – сказал Джейкоб.

– Тут малевать граффити, – кивнул Яир.

– Это не заурядный вандал. – Джейкоб взял телефон и нашел снимок выломанного булыжника. – Теперь вы поймете, почему я не могу полностью исключить версию преступника с еврейскими корнями.

Охранники промолчали, но Яир покосился на Петра.

– Кто-то поменял камень, – сказал Джейкоб.

– Конечно, – ответил Петр. – Не оставлять же дыру.

– Куда делся старый булыжник?

– Наверное, полиция забрала.

– Лейтенант Хрпа хотел осмотреть камень, но тот исчез.

– Не могу ничего сказать.

– Не можете?

– В смысле, не знаю.

Джейкоб посмотрел на Яира, тот сделал несчастное лицо.

– Может, лейтенант его потерял, – сказал Петр.

– Он не похож на растеряху, – возразил Джейкоб.

Петр потер подбородок:

– Всякое бывает.

– Еще я узнал, что чердачная дверь была открыта, – сказал Джейкоб.

– Случается, какие-нибудь умники влезают по пожарной лестнице, – ответил Петр. – Начитались легенд и перебрали пива.

– Влезают – и что дальше?

– Слезают. Там не войти. Дверь заперта изнутри.

– Не боитесь, что кто-нибудь сверзится?

– Мы не в ответе за всякого дурака.

– Да, конечно. Но вы сказали лейтенанту, что дверь открылась от ветра.

– Я так сказал?

– Вы так сказали.

– Что ж, это возможно.

– Вряд ли, если дверь заперта изнутри, – сказал Джейкоб.

Яир был заинтригован.

Насчет его начальника – не поймешь.

Наконец Петр произнес:

– Как правило, заперта.

– Но?

– В ту ночь, я думаю, была открыта.

– Вы думаете, – сказал Джейкоб.

Петр бледно улыбнулся:

– Такая вот скверная привычка.

– Что ж, хорошо. Как вы думаете, кто ее отпер?

Вновь молчание, еще дольше.

– Яир, тебе пора заступать, – сказал Петр.

– Еще рано пока.

Петр не ответил, израильтянин вздохнул и встал.

– В чем дело? – спросил Джейкоб, когда Яир вышел.

– Это он. Голова. Тот самый англичанин. Никаких сомнений.

– Вы не хотели говорить при Яире.

– Зачем его расстраивать.

– Он вроде не слабак.

– Напускное. Есть программа для демобилизованных израильтян. Пару лет их натаскиваем, потом они едут домой. – Петр прищурился: – Сколько вам лет, Джейкоб Лев?

– Тридцать два.

– Вы впервые в Праге.

Джейкоб кивнул.

– Раньше не было желания?

– Времени. И денег.

– И как вам тут?

– Честно? Жутковато.

– Не вам первому.

– Вы не ответили на мой вопрос. Почему чердачная дверь оказалась открыта?

– Наверное, я забыл запереть.

– Вы бывали на чердаке.

– Не раз.

– Я думал, это запрещено.

– Кто-то же должен присматривать.

– У начальника охраны нет других дел?

Петр улыбнулся:

– Громкое название невидной работы.

– Кто еще там бывает?

– Публике вход закрыт.

– Кто, кроме вас, имеет доступ на чердак?

– Никто.

– А ребе?

– Ребе Зиссман здесь служит всего три года. Он даже не просится.

– Сколько надо прослужить, чтобы получить право на вход?

– Больше трех лет.

– А вы часто бываете на чердаке?

– Каждую пятницу.

– Перед шаббатом.

Петр кивнул.

– И всякий раз отпираете дверь?

– Не всякий.

– И что ж тогда?

– Моя забывчивость – всего лишь версия, – сказал Петр.

– Есть другая?

– Туристы.

– Нельзя же все валить на туристов.

– А что такого? – Петр поерзал. – Наверное, в тот день я не запер дверь.

– Это ваш окончательный ответ.