Читать книгу - "Игры с запредельным - Андрей Альтанов"

— А кто тебе сказал, что нельзя? Я точно не говорил, — покачал головой проводник и продолжил копаться в своем рюкзаке, доставая из него какие-то запакованные в пакеты вещи.

— Ну, тогда вот это и загадываю! Свободная касса, следующий! — Мужик звонко хлопнул ладонью по глянцевой грани и отошел в сторону, пробурчав себе недовольно под нос: — Один черт, все это брехня, сказки спившихся бродяг…

Следующим, согласно очереди, к Кубу подошел Шелезяка. От его привычной озорной маски на лице осталась одна лишь половинчатая кривая улыбка. Он уже придумал, что загадать, а потому уверенно подошел к артефакту, положил на него ладонь и на одном дыхании выдал свое желание:

— Возможно, я сейчас глупость скажу, но хочу для себя смысла и ясности в жизни. Смысл такой, чтобы настоящий, чтобы он не был внутри замкнутого круга: нет денег — заработал — купил хрень — на сдачу покушал — нет денег. Хочу, чтобы было что-то выше всего того, что можно купить. И чтобы ясно все было, чтобы никто мне мозг не пудрил и не мутил. Чтобы люди мне всегда прямо говорили, что не так или что так. Ну, как-то так.

Протараторив это, Шелезяка развернулся и потопал к своему снаряжению, разложенному на песке. На его место стал радостный Пушок и, блестя глазками, начал желать:

— Я реалист и банально хочу денег, много денег. Потому что это универсальная свободно конвертируемая единица измерения счастья. Ведь если они есть, жить хорошо и легко. И чем денег больше, тем больше счастья себе можно позволить. Врут те, кто говорят, что счастье купить нельзя — оно просто очень дорого стоит. Еще я считаю, что загадывать желания стоит такие, чтобы они были реально достижимы. Так вот, я хочу первым закончить гонку на выживание, вот тогда и придут ко мне вполне реальные деньги. А это, согласно договору, двадцать вечнозеленых миллионов.

— Это твое желание, Пушок, Куб не исполнит. Оно совсем не катит, — попытался подколоть его Копченый. — Мы все уже решили на позапрошлом привале, что весь выигрыш складываем в кучу и поровну делим между участниками «прогулки».

— Когда это вы успели?! А где был я?! — ошеломленный Пушок явно не понял, что это шутка, и запротестовал против столь вероломного решения большинства, как будто эти двадцать миллионов уже были его собственностью. — Я не давал своего согласия на это! Почему я должен уступать кому-то свои деньги?! Я не буду… да пошли вы все!

По истерическому групповому хохоту мужчина наконец понял, что западлист-затейник отряда в очередной раз подловил его и выставил на смех его меркантильную натуру. За Пушком к черной громадине подошел смеющийся Береза. Он немного постоял у Куба, подавляя усилием воли извержение хохота, перевел дыхание и положил ладонь на холодную грань.

— А я хочу загадать глобальное! Чего мелочиться? Мне для себя ничего не надо! Хочу только, чтобы за державу обидно не было, чтобы все у нас жили, как при Союзе, чтобы старость уважалась, а молодость не борзела! Чтобы не лезла к нам всякая забугрянская гниль! Чтобы, кто к нам с чем, тот и от того! И тогда мы сами свою землю поднимем и цвести заставим! Вот так хочу!

Вечно дерганый и не в меру активный мужчина поднял правый кулак вверх под содрогнувший пространство шутливый групповой возглас «Но пасаран!»[23]и тут же схватил проходящего мимо плейбека. Максим ходил по берегу, поднимал крупные камни и подкладывал их под корпус станции, для ее большей устойчивости.

— Это чего ты такой кислый мимо проходишь? Или у тебя совсем нет желаний? — Береза подтолкнул его к Кубу, схватил за руку и прижал ее к поверхности артефакта. — Желай давай!

— Ой, мне бы побыстрее с плеч сбросить эту мою громадину, так она меня уже измучила. Отдохнуть хочу и поспать подольше, чтобы никто не мешал и никуда не надо было идти.

— Да ладно тебе, загадай что-то нормальное, ну, там, как Юрчик: миру — мир, врагам — могилу, — отозвался Шелезяка.

— Я просто не верю во все эти глупости. Я уже давно понял, что нужное человеку благо не может достаться просто так, на шару. Надо честно работать, вкалывать, итолько тогда все будет хорошо, — отмахнулся от своих желаний Максим.

— Ну, а вдруг это правда?! Загадай на всякий случай. От тебя же кусок не отвалится! — наседал на угрюмого трудягу Береза.

— Нет, я сказал! — раздраженно гаркнул плейбек, выдернул руку из-под ладони назойливого мужика и отправился дальше собирать камни.

— Ну, как знаешь…

Следующим к Кубу подошел Смол, окинул беглым взглядом всех окружающих, которые с интересом ожидали, что же загадает этот молчаливый и серьезный дядька.

— Мужики, без обид. У меня желание есть, но я его про себя загадаю. Это личное и оно вам не надо.

Смол коснулся ладонью черного глянца поверхности, молча простоял пару минут и освободил место. Следующим был самый молодой член отряда — Корсар. Парнишка добродушно улыбался даже сейчас, после столь долгого и утомительного перехода.

— Хочу загадать счастья для всех. — Он ненадолго задумался и добавил: — Дармовое счастье, а не за свободно конвертируемые единицы. А еще пусть будет так, чтобы после этого люди не сохли от зависти, глядя на счастье других.

От каких-либо комментариев или шуток над этим странным желанием парня вся компания воздержалась. С одной стороны, их поражала наивность юноши, а с другой — каждый-то загадывал что-то лично для себя, а не для всех. И даже Береза на самом деле загадал желание исключительно для себя. Просто это его желание касалось окружения, в котором он хотел бы жить лично.

— Давай, Виталик, хватит нас снимать. Иди, загадай чего-то! — Корсар обратился к видеооператору, который устал не меньше всех остальных, но остался предан любимой работе.

— А мое желание прямо сейчас осуществляется! — подал голос оператор, не отрываясь от видоискателя камеры.

Мужчина, продолжая снимать, приблизился к Кубу. Неестественно вывернув руку, чтобы и здесь выдержать красоту в кадре, он положил ладонь на черную глыбу.

— Я всегда хотел снять нечто такое невероятное в самом невероятном месте. И вот я здесь — в сердце Зоны, у Куба. Что может быть круче?! А на потом хочу загадать, чтобы я в будущем снял нечто более крутое, нечто такое, что… чтобы все, кто будут смотреть эти кадры по ящику, реально офигевали, сколько бы раз это ни смотрели. Ну и чтобы все знали, что это снял я. Это и есть мое скромное желание. Ну, кто там следующий?

— А можно у него заказать м-м-м… новую жизнь? — прозвучал задумчиво-мечтательный голос агента безопасности. — Но не так, чтобы все дальше было в елку и зашибись, а так, чтобы совсем-совсем новую. Чтобы и память новая, и сам другой в другой стране… чтобы семья там какая-то… Это возможно?

— Хм… а почему, собственно, невозможно? — вопрос Сергея немного озадачил Лангуста, он замер и стал почесывать головушку редуктором, который собирался прикрутить к компактному баллону со сжатым воздухом. — Месяц назад ты считал невозможным многое из того, что увидел за время этой ходки. «Невозможно» — слово, придуманное с одной целью: чтобы человек качественнее занимался самоограничением. Дерзай, загадывай!