Читать книгу - "Разрушитель - Алексей Волков"

И тут мы весьма чувствительно врезались во что-то кормой. В дерево, в дом ли, в фонарный столб, разница не столь велика, учитывая набранную скорость. Душевненько так приложились. Водитель не растерялся, подал вперед, затем чуть довернул, и тут бээмпэшка крутанулась как-то резко.

– Гусеница, кажись! – проорал водитель.

Если гусеница, то хоть не смертельно. А вот если и вправду горим…

Люки оставались открытыми. Я осторожно выглянул и сразу увидел пламя. Небольшое, да тут главное – почин.

– Покинуть машину! Оружие не забывать!

Бойцам было полегче. Они могли выскочить через задние двери, а вот нам выбираться у всех на виду…

Еще хорошо – на месте старшего стрелка никого не было, и неприятная процедура касалась троих. Моей скромной персоны в том числе.

Снаружи было нехорошо. Едва я появился на свет божий, как какая-то двуногая самка собаки попыталась отправить меня обратно. Пули прошли рядом, хорошо стрелок саданул длинной, и о точности не могло быть речи. Но как сказать. При разбросе даже у очень плохого бойца появляется шанс случайно зацепить цель. Просто на сей раз теория вероятности сработала в мою пользу.

Я приземлился, пригнулся, бросился за корму.

Пока пронесло. Так, трое были в десанте, водитель, наводчик, итого – пять человек. Все здесь. Водитель баюкает правую руку, лицо скривилось в гримасе боли, остальные вроде бы целы.

Гусеница действительно слезла. Или – слетела, разницы никакой. Под огнем ее не наденешь. Левый борт машины тихонько горит. Такое впечатление – одна бутылка с бензином или иной гадостью оказалась нашей, просто часть жидкости скатилась на землю, а остальное пытается разрастись в нечто серьезное. Погасить при желании – плевое дело, но двигаться-то мы все равно не можем. А неподвижная цель – она и есть неподвижная. Мечта любого пироманьяка с гранатометом или запасом горючки.

По броне пробарабанили пули. Это уже пулемет. Солидный «ПК», патроны у него – звери. Ладно, не звери, пираньи. Ворвутся в тело – будет очень неприятно.

Рядышком с кормой дом. Вот, значит, во что мы сослепу врезались. И как только занесло в сторону? Главное, длиннющий дом, до любого из углов хрен добежишь. Зато метрах в пяти зияет разбитой витриной какой-то магазин. Хороший у него был хозяин, стекло шло едва не от самой земли. Перепрыгивать не надо будет. Но и пулям нет преград. Разве что сразу принять вправо, где стена послужит укрытием от огня.

Все мысли пронеслись за какое-то мгновение. Мы поневоле распластались под прикрытием брони, но не могла одна машина защитить нас со всех сторон сразу. Зайдут откуда-нибудь – и все.

Бойцы смотрели на меня, как смотрят на отца-командира, и пришлось соответствовать их надеждам.

Я даже вспомнил про патроны. Жаль, с нами не было ни пулеметчика, ни снайпера. Придется так…

Улица перед нами в нескольких местах была покрыта небольшими озерками огня. Бутылки кидали не шибко метко, хоть и густо, зато теперь какой-никакой, а дым. И воздух подрагивает от жары, не дает хорошо прицелиться.

Нам тоже. Какие-то фигурки в камуфляже пытаются сблизиться с нами, будто хотят познакомиться, однако встречный автоматный привет сразу остужает их пыл.

Лейтенанту Володе не повезло. Бывает. До коптящей багровым пламенем БМП от нас метров сто, и отсюда ясно – шансов выжить ни у кого из бойцов не было. Не выдвинись они вперед – и гореть нам посреди улицы, а им – отходить под огнем.

Судьба…

– Пошли!

Мы один за другим, я – последним, оказываемся в магазине. Он не настолько велик, зато за стеной хоть на время можно укрыться от пуль.

Одному солдату не повезло. Бронежилет не выдержал попадания пулеметной очереди в спину. Наповал. Но на сожаления нет времени.

Какие-то полки, вешалки, еще не столь давно здесь явно продавалась дамская одежда. Кое-что сохранилось – в виде лохмотьев и лоскутов, будто ворвавшиеся сюда москвичи рвали добычу на части, тягая каждый в свою сторону.

Тряпки нас не интересуют. Даже будь они совершенно новыми, ненадеванными и от знаменитого кутюрье. Юдашкина, кого там еще? Главное – в любой торговой точке должны иметься служебные помещения и служебный ход. Обороняться в торговом зале невозможно, положат за милую душу. К тому же, оказывается, помимо механика у нас еще есть раненый. Один из бойцов схлопотал пулю в ногу, к счастью – в мякоть, когда мы перебирались в магазин.

Посылаю солдатика с сержантскими нашивками на поиски второго выхода. Пока ищет, перевязываем раненых. По первому впечатлению, раны не слишком тяжелые, только и от самой легкой можно истечь кровью.

Я еще успеваю набить патронами опустошенный перед тем рожок.

– Есть ход, товарищ командир! – Сержант не знает, как ко мне обращаться. Я-то без звездочек на погонах. – Только он закрыт. Пытался выломать – ни в какую.

– Ты его гранатой. Сообразишь, как?

– Так точно!

Сержантик вновь скрывается в подсобке.

Тем временем неизвестные вновь решили стать нам лично известными. И вновь приходится остужать их пыл. В ответ к нам тоже летят пули, и в магазине становится весьма неприятно.

Свинец прошивает помещение насквозь, остатки былых вещей сбиты на пол, сыплется штукатурка, отлетают щепки от деревянного панно, противно свищут рикошеты. Еще немного – и кто-нибудь схлопочет пулю в спину или куда пониже.

Мы тоже бьем, но как трудно заставить себя выглянуть и тщательно прицелиться! Так, просто лупим наружу, практически не заботясь куда.

Внутри гулко ухает.

– Отходим!

Я еще задерживаюсь ненамного. Расстреливаю спарку магазинов. Кое-как приспосабливаю гранату, сюрприз тем, кто придет по наши души. Затем в подсобке устанавливаю еще одну. Как говаривали в детстве, «на драку, собаку». Надеюсь, кому-то не повезет.

До сих пор понятия не имею, кто на нас напал, просто не испытываю к ним добрых чувств и стараюсь сделать все, чтобы отомстить за гибель Володи с бойцами.

Хотя… Показалось или нет, но на ком-то из нападавших вроде бы коричневый берет.

Не мы первые начали.

Проскакиваем внутренний дворик. Другого выхода отсюда не видно, единственные ворота идут на улицу, с которой прут неведомые враги, и приходится ворваться в какой-то подъезд.

Поднимаемся на несколько пролетов. Бойцы походя молотят по всем дверям. Разумеется, в ответ лишь тишина. Где найдешь дурака, готового влезть в чужие разборки? Настолько, что и не понять, кто с кем и во имя чего?

Наконец одна из дверей на третьем этаже чуть приоткрывается. За ней – немолодой мужчина, порядком постарше меня. С седой чеховской бородкой, с каким-то понимающим лицом. Что заставило его выглянуть? Добро обычно наказуемо.

– Какой-нибудь выход еще есть?