Читать книгу - "Ловец душ - Аарон Дембски-Боуден"

Для бездушных когитаторов и тактических вычислителей защитников-Механикус это был просто опорный пункт 017–017.

«Семнадцать-семнадцать», главный литейный завод Легио Маледиктис, сердце и душа боевых сил Адептус Титаникус на Крите Прайм.

Он был прикрыт такими многослойными пустотными щитами, что об орбитальной бомбежке и речи не шло. Ирония заключалась в том, что эта защита оказалась бесполезной. Абаддон ясно объяснил своим капитанам и командирам, что «Семнадцать-семнадцать» надо захватить, а не уничтожить. Такая база нужна была для ремонта, переоборудования и производства титанов, которые послужат в его новом крестовом походе. При самом худшем сценарии со здешних фабрик-крепостей следовало вывезти максимальное количество рабочих и материалов.

Времени, однако, почти не оставалось. Астропаты сообщали о доносящемся из варпа шепоте. Прибытие имперских сил ожидалось в течение ближайших недель.

Кровавые Ангелы. Странствующие Десантники. Бесчисленные полки имперской гвардии. Абаддон забрался слишком далеко от своего логова — от Ока Ужаса, куда Империум не мог за ним последовать. И хотя Магистр Войны выбрал многообещающую цель — Крит Прайм — и его поспешно собранный флот нанес мощный удар, победы следовало добиться как можно скорее. Или же забыть о ней навсегда. Затянувшаяся на месяц война была уже слишком долгой, а потери на поверхности — слишком велики. Механикус и их проклятые чемпионы из Легио Маледиктис оказались неутомимыми и несгибаемыми противниками.

Если предсказания астропатов были верны, приближавшиеся имперские флоты намного превосходили армаду Хаоса. Силы Трона почувствовали, что им наконец-то представилась возможность покончить с Разорителем раз и навсегда. Навигаторы и другие псайкеры флота Абаддона говорили о чудовищной волне давления, раскатившейся по варпу, словно фронт приближающейся грозы. Каждый воин в армии Магистра Войны понимал, что это такое. Столкновение потоков варпа — так морские суда гонят перед собой волну. Невидимые течения Моря Душ захлестывали скопление Крит. Это означало, что бесчисленные имперские корабли движутся сквозь варп на максимальной скорости, дабы отстоять мир-кузню и отомстить за разоренные миры.

Все должно было решиться в «Семнадцать-семнадцать», а Крит Прайм — пасть.

Эндшпиль начался.

Остатки десятой роты шли на острие атаки. Рядом сражались их братья с «Охотничьего предчувствия».

При поддержке перекинувшихся на сторону Абаддона полков имперской гвардии и легионов рабов, набранных на Солас, Повелители Ночи с «Завета крови» и «Охотничьего предчувствия» должны были захватить несколько литейных заводов и крепостей-фабрик.

Черному легиону, куда более многочисленному, чем Повелители Ночи, предстояло атаковать большее количество целей. Талос уже не мог обвинить Магистра Войны в том, что он пытается обескровить Восьмой легион и жертвует Повелителями Ночи ради собственных Астартес.

Необходимость свела на нет все привилегии.

Оружейная Первого Когтя превратилась в кипящий активностью улей.

Рабы и сервиторы облачали своих господ в броню, подгоняли и закрепляли части доспехов. Среди рабов был и Септимус. Он проверял герметичность суставных сочленений в броне Талоса. Беседующие Астартес не обращали на слугу ни малейшего внимания.

Кирион вытянул руку, чтобы сервитор мог закрепить наручи и перчатку. Все в комнате заметили его новую аугментическую конечность. Металлическая поверхность серо-стального цвета еще не успела обрасти синтеплотью. Скоро предплечье из стали и титана скрылось под темно-синим боевым доспехом.

Воины возносили молитвы и благословения оружию. Давали клятвы. Иглы входили в спинные разъемы, соединяя Астартес с силовой броней. Опустившиеся на головы шлемы окрашивали все вокруг в багрово-красный цвет визоров.

— Я видел Октавию в последний раз уже очень давно, задолго до ее вчерашней операции, — заговорил Кирион. — Как поживает наш навигатор, оружейник?

Септимус, прикреплявший к наплечнику Талоса свиток с клятвой, не поднял головы. По кремового цвета пергаменту тянулись размашистые строчки нострамских рун — Талос подробно перечислял все задачи операции и клялся на крови добиться их выполнения. Единовременные клятвы, подобные этой, были больше не в чести у легиона. Ксарл тоже носил свиток, а вот Меркуций, Узас и Кирион уклонились от давней традиции.

— С ней все в порядке, лорд Кирион, — сказал Септимус. — Я полагаю, она сейчас с навигатором Этригием. Они подолгу беседуют. Они… часто спорят, как мне кажется.

— Понятно. Благодарю за починку моего болтера.

При этих словах воин поднял оружие и осмотрел его, благоговейно сжимая в латных рукавицах. На боку болтера витыми нострамскими рунами было выгравировано имя — «Баньши».

— Рад услужить вам, лорд Кирион.

— Как поживает рожденная в пустоте? Надеюсь, она здорова?

Септимус, проверявший заклепки на наплечниках Талоса, застыл.

— К… кто, лорд Кирион?

— Рожденная в пустоте. Как она поживает?

— Ты это о чем? — спросил Узас, внезапно заинтересовавшийся разговором.

— Она смертная, брат. Тебе не стоит о ней беспокоиться, — отрезал Кирион.

— Она… с ней все хорошо. Благодарю, лорд Кирион.

— Приятно слышать. Не смотри так удивленно. Мы не слепы и знаем, что творится на корабле. Передай ей привет от меня.

— Передам, лорд Кирион.

— Ей понравился подарок? — поинтересовался Талос.

Септимус приложил все силы, чтобы снова не заледенеть.

— Да, господин.

— Какой еще подарок?

Узас был явно раздражен тем, что его исключили из разговора.

— Медальон легиона, — ответил Талос. — Кое-кто из смертной команды очень ценит эту смертную. Видимо, ценит достаточно, чтобы гарантировать ей мою защиту.

Талос снова обернулся к Септимусу. Кровь раба застыла в жилах.

— Без моего разрешения.

— Простите меня, господин.

— Я слышал, что в монете просверлили дырку и смертная носит ее на шее вместо бус, — продолжил Талос. — Следует ли это считать надругательством, Кирион? Как по-твоему, они осквернили реликвию легиона?

— Думаю, нет, брат. И все же я сообщу об этом Вознесенному. Надо быть уверенным, когда имеешь дело с подобными вещами.

Септимус вымученно улыбнулся и судорожно сглотнул. Он попытался заговорить. Но не преуспел.

— Прости, что мы немного повеселились за твой счет, Септимус, — сказал Талос.

Он сжал кулаки, покрутил запястьями, проверяя легкость хода. Правая перчатка определенно была жестковата. Надо заменить ее как можно скорее.

Фаровен. Фаровен, тот брат, гибель которого Талос видел во сне. Придется снять перчатку с его мертвого тела.