Читать книгу - "Охота на Зверя - Ульяна Соболева"

– Не сделаешь. Они твоя семья. Они не виноваты в наших… в наших проблемах. Не нужно доходить до такого…

Жалкая попытка вернуть хотя бы крохи влияния, которое у меня на него было. А было ли? Или и это являлось иллюзией? Он хотел, чтоб я так думала. Ник всегда умел дать жертве то, что она хочет, чтобы потом с наслаждением отнять все, что хочет он сам…или чтобы она покорно отдала лично, и зверь мог смаковать свою победу. Добыча сама пришла и подставила горло, умоляя быть съеденной. Овца на заклании. Как и я все это время.

Да, я всегда знала, что люблю чудовище, монстра и лютого зверя…но тот зверь никогда не угрожал своим близким. Он был сам готов за них умереть. А этот…этот способен оставить после себя пепел. И лучше мне сделать так, как он хочет. Потому что только в эту секунду я поняла, что не только со мной он другой и чужой…он так же чужой всем тем, кто меня окружает. Точнее, они для него чужие. И в прошлом… в его прошлом, мой отец был Нику кровным врагом, а судьба Братства – это последнее, что волновало предводителя Гиен.

***

Внутри продольной трещиной сердце надвое. И одна часть сжимается от той боли и страха, что сейчас захлестнули её, а вторая наслаждается, алчно требуя больше. Потому что все эти эмоции не по мне. По ним. По тем, кого любит. А по мне никогда не будут. Мне только презрение и разочарование, смешанные с дикой страстью. И та принадлежит только телу, которое она любит. Мне объедки после них. А, впрочем, разве ты когда-нибудь получал что-то большее, Мокану? Почему ты так легко отвык от своей правды? Захотел большего, захотел того, что никогда иметь не мог. Жри теперь свои протухшие надежды. Не обляпайся.

– Двойные стандарты, Марианна? Я не помню их и не хочу вспоминать, так же, как и ты не хочешь узнавать меня. Мне так же комфортно и хорошо в своей ненависти к ним. Мои дети – единственное, что я не позволю тронуть никому и никогда. Они и ты.

Несколько мгновений молчания, продолжая впитывать в себя её ужас, подавляя готового заурчать от острого удовольствия зверя. Да, он жадно компенсирует наслаждение от её любви, от её похоти, которыми питался всё это время, её диким страхом. И плевать. Плевать на всё! С голоду он в любом случае не сдохнет. Я не позволю.

Только изнутри продолжает колбасить от понимания, насколько чужим я остался для неё. Насколько отказывалась видеть во мне нечто большее, чем ничтожную, бракованную копию своего Ника. Настолько, что даже не пыталась узнать меня, потому что так легко поверила моим словам. В её сознании я так и остался чудовищем, которого только потому и скрыли от справедливого возмездия за совершенные зверства, что надеялись вернуть кого-то действительно дорогого им.

Закупоренная в коконе собственных эмоций, она задыхается от пустоты, сквозь которую не проходит ни проблеска моих чувств. Ей в нём так темно и глухо, что не слышит ни одного моего слова. А, точнее, слышит лишь искаженное эхо моих признаний. Задыхается, сбивая кулаки о плотные стены этого грёбаного кокона…и обвиняя в этом меня.

Сотовый настойчиво зажужжал в кармане брюк, но сейчас я не хотел никого слышать. Не хотел впускать окружающий мир в нашу с ней реальность. Какая бы она ни была сейчас. Потом. Всё потом. Когда она согласится пойти со мной…или же безразлично вынесет свой вердикт, приговорив к смертной казни надежду, что всё ещё жалко трепыхалась в моей груди.

А потом мне захотелось убить её. Прямо на месте, потому что она, в отличие от меня, ответила на звонок! Разрушила грёбаную иллюзию уединения, щелчком пальца по смартфону показав мне, какое место я занимаю в её жизни.

– Да, Сер, – отводит глаза, отворачиваясь в сторону от меня, и впиваясь побелевшим пальцами в висок. А мне до дикости захотелось сжать эти тонкие пальцы…так, чтобы сломать к чертям собачьим. Чтобы никогда и никому ответить больше не могла, дрянь такая! Сам не понял, как подлетел к ней и с громким рычанием сжал руку с телефоном, впиваясь когтями в запястье. Я не знаю, что бы сделал с ней сейчас. За унижение, за наглядную демонстрацию полного безразличия ко мне. В тот момент мне казалось, что смогу придушить. А уже в следующее мгновение моё сердце рухнуло вниз, когда она вдруг резко побледнела и, вскинув голову кверху, прошептала одними губами:

– На Фэй…на детей напали. Ками ранена…Нииик, на наших детей напали!