Читать книгу - "Знак обратной стороны - Татьяна Нартова"

Маленькая комнатка была слишком тесна для двух детей. В ней едва помещались двухъярусная кровать, шкаф и письменный стол, поделенный пополам самодельной границей из синей изоленты. Мать, заметив границу, принялась ругаться, отец по своему обыкновению только нахмурился. Но на этот раз Алиса стояла на своем:

– Он постоянно устраивает бардак, мне негде делать уроки! – жаловалась сестра, пока стоящий рядом Ромка вытирал рукавом красный нос.

Утром они опять повздорили, после чего сестра и прилепила на столешницу темно-синюю полоску, напоминавшую реку между двумя странами. В одной стране царил идеальный порядок. Ровные горы учебников окружали дворец-карандашницу и небольшую шкатулку, исполнявшую роль главной сокровищницы. Но стоило перейти границу, как ты попадал в полную опасностей местность, заваленную обрывками бумаги, погрызенными ручками и похороненными под грудами рисунков остатками жвачки и сладостей.

– Так объясни ему, что так делать не надо, – впервые с тех пор, как оба родителя очутились в комнатке, открыл рот отец.

– А ты думаешь, я не пыталась?! Этот придурок все делает назло! – не выдержала Алиса, но вместо поддержки вызвала гнев старших.

– Дочка! Нельзя так называть брата! – вскричал папа.

– Если он не понимает, так прибери сама. Ты же старшая сестра, ты должна помогать Роме, – снова завела старую песню мать.

Девочка едва удержалась от того, чтобы не выругаться. Как же ее достало вечное: «Ты же старше, ты должна». В конце концов, она не просила их рожать еще одного ребенка. И в няньки тоже не нанималась. Когда этот бездельник был крошечным, Алиса еще могла понять его вечное нытье, поломанные игрушки и испорченные вещи. Но сейчас Ромке почти восемь, а ума у него совсем не прибавилось. Брат по-прежнему оставлял за собой разрушение и хаос, и в большинстве случаев ему это сходило с рук.

Вместо того, чтобы заставить Ромку исправить содеянное, родители почему-то предпочитали срывать зло на его сестре, будто именно Алиса толкала младшего на преступления. Взял братец из отцовских инструментов отвертку и где-то потерял ее – виновата Алиса, что разрешила. Кинул Ромка кожуру от апельсина мимо мусорного ведра, снова старшая сестра должна каяться, что не подобрала за ним. А мелкому что? Он размазывает сопли по лицу, прикидываясь в очередной раз жертвой сестринского террора, и его никто тронуть не смеет. А девочке отдувайся за двоих.

– И как теперь это убрать, а? – задала очередной вопрос мать, показывая на изоленту. – Испортила стол, и стоит, как ни в чем не бывало…

Алиса, открывшая было рот, задохнулась от такого заявление. Она испортила? «А это ничего, что он уже был давно испорчен? Вы загляните под стол, там все в рисунках!», – кричала девочка мысленно. Но упаси Бог такое произнести вслух. Все сказанное немедленно обращалось против самой же Алисы. Не проследила, не растолковала, позволила…

Почему брат настолько обожал расписывать все поверхности, кроме тех, которые для этой самой росписи предназначались, оставалось для девочки загадкой. Несколько каракуль Алиса нашла на обоях под кроватью, еще одно «произведение» украшало дно выдвижного ящика, а уж сколько страшных рож и человечков с автоматами красовалось на полях Ромкиных книжек, и не перечесть! Низ столешницы был расписан им в возрасте четырех-пяти лет, но родители до сих пор об этом даже не догадывались. И как показывал опыт Алисы, их незнание было к лучшему.

– Меня не волнует, зачем ты это сделала, – тем временем продолжала ворчать мать. – Но как наклеила, так и отдерешь. Я тебе дам спирт, им ототрешь клей, и чтобы следа не осталось. А ты, – родительница повернулась к младшему из детей, – уберешь свой бардак, понял? И чтобы я не слышала больше от Алисы, что ты лазил по ее вещам.

Отец ограничился многозначительным кряканьем, и оба взрослых немедленно удалились из комнаты. Словно по волшебству, Ромка немедленно прекратил реветь, насупился и, усевшись на стул, замолк.

– Ты слышал, что мама сказала? – обратилась к нему Алиса.

– Надоело, когда захочу, тогда и уберусь… – пробормотал в ответ мелкий.