Читать книгу - "Тарра. Граница бури. Летопись вторая - Вера Камша"

1

Все было кончено. Остатки арцийского войска ползли по пыльной дороге. Люди так устали, что ни о чем не думали, даже о поражении, просто тупо переставляли ноги. Тех раненых, которых удалось вытащить из лагской преисподней, несли на руках — подвод не хватало. Жалкая растерзанная толпа, в которую превратилась имперская армия, брела на запад. Там была Кантиска с ее неприступными стенами и храмом Святого Эрасти. Там были вода, еда, отдых… Там был Триединый, который должен был защитить.

Архипастырю было не до молебнов. Он не смог предотвратить катастрофу, предопределенную как глупостью покойного Жерома, так и силой и, что греха таить, воинским талантом Михая Годоя. Но Феликс выстоял, и не только выстоял, а и надежным щитом прикрыл бегущих. Буквально вросшие в лагскую землю воины в черно-зеленом магнитом тянули к себе тех, кто еще мог драться. Упавших заменяли новые, и Святое воинство сражалось, пока не кончился этот чудовищно длинный день.

Феликс охрип, выкрикивая приказания, под ним убили четырех лошадей, но Архипастырь не получил ни единой царапины, словно Триединый, которому служил бывший рыцарь, решил наконец вмешаться и прикрыл своего слугу незримым щитом. Но все остальные чудеса Феликс сотворил сам, и на закате зеленое церковное знамя по-прежнему гордо реяло на сухом ветру.

Воодушевленные вождем, уверенные в собственном предназначении воины Церкви готовы были с рассветом вступить в новую битву, но Архипастырь понимал, что нужно отходить, воспользовавшись темнотой. Ему удалось избежать полного разгрома и беспорядочного бегства, но медлить было нельзя. Феликс жестом подозвал к себе Добори.

— От Луи ничего?

Командор покачал перевязанной головой:

— Если кто и уцелел, им сюда не пробиться. Но дрались они до последнего.

— Что ж, отныне их имена будет знать вся Арция. Хоть это мы для них сделаем. Ты уже отдал приказ? — Слово «отступление» ни Феликс, ни Добори по молчаливому уговору не произносили. Командор кивнул.

2

Они вихрем пронеслись через Босху и Нижнюю Арцию. Легконогие кони со странно длинными гривами шли крупной рысью, но обычная лошадь, скачи она хоть галопом, неизбежно осталась бы позади. Сама земля — камни, деревья, ручьи — узнавала бывших Хранителей Тарры и как могла облегчала их путь. Древние леса расступались перед всадниками, разводя в стороны, казалось бы, навсегда сплетенные ветви, разбухшие от ливней реки смиряли сумасшедший бег, выпирающие из земли камни словно бы пригибались, оберегая нежные лошадиные ноги. А они скакали, похожие в свете вечных звезд на прекрасные видения, ибо нет и не может быть существ прекрасней, чем бессмертные эльфы, любимые дети самого Творца.

Около трех сотен всадников и всадниц на волшебных конях мчались на север, догоняя весну и пытаясь обогнать смерть. На семнадцатый день пути перед ними встали Лисьи горы, странный хребет, в древние времена какой-то неистовой силой оторванный от Великой Варты и отделенный от нее чудовищным болотом. Эльфы придержали коней на берегу Гремихи, и те, недовольно мотая гривами, ступили на козью тропу, петляющую между скал над основной дорогой. Светорожденные не хотели сталкиваться с кем бы то ни было, пока им путь не преградят те, кого они должны уничтожить.

Всадники молчали. Время разговоров давно миновало. Те, кто покинул Убежище под предводительством своего короля, выбор уже сделали и не собирались отступать. Подъем длился до темноты. Наконец дорога пошла вниз. И тут что-то неуловимое заставило Эмзара, а вслед за ним и остальных резко осадить коней. Казалось бы, все было спокойно. Было темно и тихо, успокоился даже дувший с вечера легкий ветерок. Далеко внизу плескалась Гремиха, торопясь на встречу с еще далекой Ганой. Тонко пахли высокие колючие кусты, на которых к ночи раскрылись гроздья бледных цветов. Чирикнула и замолкла птица, хрустнула под тяжестью какого-то зверя ветка. Ничто не предвещало беды, но Эмзар каким-то непостижимым образом понял: сейчас что-то произойдет. Повинуясь приказанию короля, эльфы стали поворачивать коней в небольшое ущелье, заросшее ведьминым сном,[19]весьма кстати попавшееся на пути.