Читать книгу - "2024-й - Юрий Никитин"

— Да-да, Алёнушка, расскажи! Он тоже хочет снимать натаких же условиях!

Алёна расположилась в кресле, подумала и чуть приподняласиденье.

— В сексе, — заговорила она деловито и включилакомпьютер, — нет ничего нового или особого, так что, думаю, подойдешь.Толстенький, розовый, с широкой попкой. Анус у тебя без геморроя?.. Правда, выпока в меньшинстве, так что тебе искать квартиру придется дольше.

Тимур покраснел, завопил:

— Я не педик!

Гулько сказал громко и строго:

— Ты что, оскорбляешь сексуальные меньшинства? А какнасчет статьи двести семьдесят, подпункт восемнадцать, параграф семь?

И хотя я чувствовал, что статью он сочинил на ходу, но всепритихли и начали расходиться. Алёна права: в нашем стремительном мире даже зановинками хай-тека не всегда успеваешь уследить, статьи Уголовного кодексавообще идут мимо…

Я перешагнул порог кабинета и позволил себе сгорбиться иопустить уголки рта. Трудно улыбаться все время и смотреть орлом, когдаположение хреновое. Да, вэвэпэ растет, нефтедоллары наполняют страну, бизнесразвивается… но это в целом развивается, а сколько маленьких фирм разоряется?Мы затянули все сроки с выпуском готового продукта, второй кредит не дадут,пока не рассчитаемся…

Мы все в одном большом помещении, что вроде бы чистопо-русски: все одна семья. Только у меня, начальника, собственный кабинет, но ито без двойной двери и секретарши для снятия стрессов. Когда мне нужно кого-топозвать, проще отворить дверь и крикнуть, чем вызывать по телефону или сообщатьпо скайпу.

Зато в любой момент могу посмотреть, кто занят делом, а ктоваляет дурака. В последнее время мы здорово расширились, приняв еще восемьсотрудников. За новичками нужен глаз да глаз, чтобы не шарили по порнушнымсайтам и не играли во флеш-игрульки. Сам, конечно, за всеми не услежу, но онизнают, что могу наблюдать за работой, потому бурчат, но работают, надеясьоторваться, когда заболею или уеду в командировку.

Гулько тоже ревниво поглядывает за новичками, у него другойпринцип: если этим козлам платят, как и нам, то чтоб работали не меньше, а лучше— больше. Сейчас без стука вошел ко мне, огромный и плечистый, больше похожийна крепкого баскетболиста, чем на очень умелого программиста.

Я поднял голову, он спросил с порога:

— Ну и как тебе?

— Новички? — переспросил я.

Он отмахнулся:

— Да это пока ни рыба ни мясо. Треть уволим черезнеделю. Всего второй день, а уже халтурят!.. Как будто на Америку работаем.Пойдем, покажу, как столы переставить, чтобы всобачить пять-шесть человекновеньких.

Едва мы появились в зале, я увидел по спинам, кто в самомделе работал, а кто в отсутствие погоняйла, то есть меня, серфил по инету впоисках развлечений.

— Пожалуй, — сказал я, — надо заблокировать иприем.

— Зачем? — спросил он. — Отправлять нельзя —программный код сопрут, но прием?

— Все, что им нужно, — сказал я, — достану я.Или ты.

Он кивнул и вдруг спросил:

— А что с юристами? Что-нибудь надумал?

Я спросил в удивлении:

— Ты на что намекиваешь?

— На какое-то изменение, — ответил оннеуклюже. — Они, конечно, дураки. Даже дураки набитые. Но наш мирнастолько богат и расточителен, что и дуракам находится место. Бывает, такие жедураки распределяют фонды и гранты.

От соседнего стола прислушивался Тимур, наконец пихнулсякороткими ножками и лихо подкатил в кресле.

— Это в случае, — уточнил он живо, — еслихорошие дураки. Импозантные.

— Это как? — спросил я.

— Особые дураки, — пояснил он ехидно. —Дурнее которых уже нет на свете.

— Нет, — возразил Гулько, — я имею в виду —честные дураки. Словом, люди, с которыми нам всегда приятно и уютно общаться.

Тимур задумался, поморщился, но кивнул:

— Вообще-то да. Вон Роман умный, сволочь, но я егобольше трех минут на дух не выношу. А вот с тобой общаться приятно, хоть весьдень бы беседовал. Только хвали меня больше.

Гулько, не давая себя сбить с мысли, обернулся ко мне:

— Пусть забавляются в остроумии, придурки, но мы ж людисерьезные. Я имею в виду, что в мире, где дураки имеют такое влияние, бываетлучше сделать им шаг навстречу, чем переть против рожна.

Я насторожился:

— Что? И ты готов отказаться от жестокостей в байме? Ичто будем делать? Нюхать цветочки на полянках? Или кто больше соберет?

Он помотал головой:

— Нет, в реале же не только цветочки собирают! И войныгремят, и зверей убивают… Но уже есть какие-то законы. Времена буссенарствапрошли, тут они правы. Мы можем тоже ввести какие-то ограничения. Скажем, небить каких-то зверей… Одних бить, других — низзя…

Он что-то еще мямлил, потом вообще ушел в сторону и началжаловаться на соседей: не дают громко музыку включать, а он же не виноват, чтостены такие тонкие, но я уже не слушал, голова трещит под напором новых и, надопризнать, непривычных мыслей. Сам уже думал над этой проблемкой, а если ужмедлительный Гулько что-то чует в воздухе, то самое время остановиться иподумать, с чем столкнулись или на что напоролись.

В любой байме зверей истребляют всех поголовно, смотряттолько на лут и количество экспы. Это всегда и везде так было. Хотя в принципенетрудно разделить зверей на группы. Скажем, этих бить можно и нужно всегда, авот тех только в особый сезон, охотничий. А самых редких, что в Красной Книге,нельзя вообще. Даже пугать их запрещено, а то нервные, яйценоскость нарушится…

Кроме того, нельзя бить детенышей… ну и что, если в баймахих нет, заведем, это ерунда, зато за убийство будем начислять штрафы. Это,кстати, усложнит байму. У всех традиционно тупая и однообразная зачистка, а унас будет выборочная. Внесем разнообразие, что уже само по себе хорошо! А отФонда Защиты Животных можно грант получить или какой-нибудь бонус. Они тампротив убийства животных и шуб из натурального меха. Нет, за шубы…

Я поймал себя на том, что почти всерьез рассматриваювозможности введения в байму такой хрени. Разозлился, у себя в кабинете отыскална столе сдвинутый за ненадобностью в кучу потенциального мусора блестящийкусочек картона. На нем надпись: «Социальное равновесие», а под ним буковкамипомельче: «Тамара Вовк, юрист».

Я набрал номер, на том конце голос прозвучал сразу же, едвазакончились щелчки набираемого номера:

— «Социальное равновесие», Тамара Вовк…

— Тамара? — сказал я. — Это ВладимирЧерновол. Помните, вы заходили к нам с одной весьма необычной идеей?