Читать книгу - "Рыбья Кровь и княжна - Евгений Таганов"

Недолгое пребывание в столице каганата и мысли о новой жизни вызвали в молодом князе настоящий зуд преобразовательства, многое хотелось изменить. Окончательно посадить всех вожаков и сотских на землю, написать законы, упорядочить переходы воинов с места на место, установить определенные цены на торжище, да и не мешало кое-что изменить в собственном войске.

Разговаривая в Айдаре с князьями и воеводами о воинских уложениях, Дарник лишний раз убедился, что придуманный им войсковой состав оказался самым лучшим. Двадцать воинов — ватага, пять ватаг — сотня, пять сотен — хоругвь и четкое замещение убитых и раненых командиров для ратной жизни были то, что надо. Не мешала и некоторая сложность при группировании подразделений. Каждая ватага состояла из 6 щитников, 4 лучников, 2 тяжелых конников-катафрактов, 4 легких конников-трапезитов, 3 колесничих-камнеметчиков и вожака с личным оруженосцем-гонцом. Вместе неразрывно держались на поле боя только щитники и лучники, все остальные, покинув на рассвете ватажную палатку, тут же присоединялись к своим собственным подразделениям, чтобы вечером снова вернуться в свою изначальную ватагу. Сделано это было, чтобы лишить соперничества воинов между собой по видам войск. Хорошо проявило себя и численное соотношение друг с другом этих пяти видов войск. Правда, не все они порой участвовали в сражениях, но зато почти в каждой ватаге всегда было за кого волноваться и чьей доблестью гордиться.

У этого уложения имелся лишь один существенный недостаток: противник к нему рано или поздно мог приспособиться. У ромеев главная войсковая единица тагма бывает численностью и в двести, и в четыреста воинов, чтобы вводить в заблуждение врага насчет своей численности. Стало быть, и его хоругви необязательно должны быть в пять сотен, а и в три, и в четыре. По дороге из Айдара в Липов Дарник пришел также к выводу о необходимости особой конной хоругви, вернее, превращении в такую хоругвь своей малой дружины. Княжеская дружина, или просто арсы, как все ее называли, состояла из двух смен по сорок человек: пока одна смена всюду неотступно следовала за князем, вторая отдыхала, охотилась, рыбачила, шаталась по торжищу, тешилась со своими женами и наложницами, а затем меняла первую. На три четверти дружина состояла из коренных арсов, остальные были набраны из храбрецов, награжденных медными и серебряными фалерами-медалями на ратном поле. Теперь все они были разобижены тем, что князь не взял их с собой в Айдар. Объясняться с ними обычным путем значило заведомо выставлять себя виноватым, поэтому Рыбья Кровь выбрал себе иной способ разговора. Собрал в гриднице обе смены арсов и объявил:

— Мне нужна отдельная конная хоругвь лучших воинов-оптиматов, как называют их ромеи. Чтобы все в ней могли быть и катафрактами, и пешцами, и камнеметчиками. Проходить в день не сорок верст, а шестьдесят-восемьдесят. И против любого войска держаться до подхода других хоругвей.

— Ну так и набери себе сопляков-десятских, которые даже постоять за себя не могут, — вперед выступил коротышка Кныш с плечами вдвое шире княжеских и с лицом обезображенным тремя шрамами.

Дарник был готов к подобному обвинению.

— Проигрыш сопляков-писарей примирил со мной остальных князей лучше любых ваших побед. А то не знаете, что ваши медвежьи шапки нигде большой радости не вызывают. Поэтому пеняйте на свою воинскую доблесть, а не на меня.

Арсы довольно загудели — такое объяснение им вполне понравилось.

— Что будет с теми, кто ушел в Арс? — спросил один из вожаков.

— А что бывает с теми, кто без дозвола покидает ратное поле? Назад в дружину не приму, это точно. Только десятскими к ополченцам.

— А если мы все от тебя уйдем? — продолжал задираться Кныш.

— Куда вы уйдете? В Арс? — снисходительно усмехнулся князь. — После того как всюду на вас смотрели как на великих воинов, снова займетесь тайным ночным разбоем? Вы уже стали другими, и назад вам дороги нет.

— А Буртыма нам отдашь? — раздался голос из задних рядов.

Все притихли, ожидая реакции Рыбьей Крови.

— Сыну Буртыма пять лет. Могу его дать вам на растерзание. Согласны?