Читать книгу - "Часовой Большой Медведицы - Сергей Бузинин"

На пороге черт обернулся.

— Эх, комендант, скажу напоследок, кто ж тебе, кроме меня, еще скажет, — злая ты, комендант. И ни фига не женственная.

— Врет он, Гейрхильд Гримсдоттировна! — неожиданно трезво сообщил алкоголик Сидорычев. — Злобствует, падла рогатая.

— Анфиса Петровна! — В голосе коменданта мелькнуло нечто, напоминающее кокетство. — Сидорычеву Афанасию Леонидовичу объявить общественное порицание. Выселение отложить до моего особого распоряжения. Что здесь делает милиция?.. Вы по поводу кражи из сто первой?

— Нет, я по поводу у вас пожить, — хмуро ответил Мишка, протягивая коменданту документы.

— Анфиса Петровна, вселите мальчика в девятьсот тридцатую, — сурово промолвила комендант, тщательно изучив Мишкины документы. — Мальчик уже устал. Пусть мальчик идет спать.

Лифт не работал, и Михаилу пришлось подниматься на девятый этаж пешком. Лестница была довольно грязной, площадки были усыпаны окурками, а стены густо испещрены были угольными и маркерными надписями — хрониками общажной жизни, из которых без труда можно было узнать, кто здесь кому и сколько задолжал, и кто от кого забеременел.

Коридор верхнего, девятого, этажа выглядел пустым и сравнительно чистым. В окнах, замыкавших его с обеих сторон коридор, не было видно ничего, кроме сиреневого закатного неба, и Мишке показалось, что он находится в салоне огромного аэробуса.

Мишкина комната оказалась расположена в самом конце коридора, возле распахнутой настежь двери, выходившей на пожарную лестницу. Канашенков долго возился с ключами, пока не сообразил, что комната не заперта. Внутри не было ничего, кроме металлической кровати с панцирной сеткой да лежащей поверх нее полосатого матраца. Зато в комнате было целых два окна.

Оставляя следы на пыльном полу, Мишка прошел к кровати, раскатал и бросил на сетку матрац, осторожно пристроил свой чемодан у стены, а потом распахнул оба окна. Свежий воздух ворвался в комнату так, как врывается вода в пробоины тонущего корабля — стремительно, шумно и неукротимо. В комнате сразу сделалось свежо и уютно.

Мишка хотел есть. Нужно было разобрать чемодан. Хотелось умыться и сменить рубашку. Вместо этого Мишка сел на подоконник, оперся спиной о стенку и просидел так до тех пор, пока ночная темнота не закрасила небо от горизонта до горизонта. Он слышал стрекот сверчков в траве, музыку, доносившуюся откуда-то снизу, и детский плач из другого конца коридора. Дважды в приоткрытую дверь его комнаты заглядывали: сначала трое нахальных китайских орков предложили дешево купить у них совсем новый рояль, потом вампир и оборотень позвали обмыть «якорную стоянку». Мишка улыбался и отказывался.

Уснул он в час ночи, не раздеваясь и не закрыв ни окон, ни дверей.

В два часа ночи к его комнате вернулись нахальные китайские орки. Орки посовещались меж собой и потихоньку притащили в Мишкину комнату стол, два стула и черно-белый телевизор, задняя крышка которого была приклеена к корпусу жевательной резинкой. Орки изо всех сил хотели подружиться с представителем власти.

Еще через полчаса, получив информацию от дежурной Анфисы Петровны, в Мишкину комнату пришли три самых веселых и разбитных жительниц общаги, известных вольностью нравов и колоритными прозвищами — Шиза, Фаза и Катастрофа. Полюбовавшись на спящего лейтенанта, девушки умилились его молодости и невинности, растрогались и пошли к себе в комнату пить портвейн да грустить о своей невеселой женской доле.

А в четыре часа ночи в комнату к Мишке проник вампир по фамилии Протыкайло. Вампир достал из кармана опасную бритву, подкрался к изголовью постели, надрезал себе руку, смазал своей кровью Мишке подбородок, потом изобразил на своей собственной шее следы укуса и отправился обратно в свою компанию хвастаться тем, что его покусал милиционер. И он — со временем, конечно! — тоже может стать милиционером.