Читать книгу - "По велению короля - Ирма Грушевицкая"

Проснулась я от холода. Одеяло куда-то исчезло, как и тёплая волчья спина. Спрятав ноги под толстую шерстяную юбку, я обхватила себя руками. Это не помогло. Тело мелко дрожало, но открывать глаза и искать одеяло было лень. Это означало начало нового дня, заполненного тяжёлым трудом. Теперь, когда жар ушёл и на его место пришла слабость, необходимо было думать, как восстановить силы моего рыцаря. Придётся сходить на охоту. Для выздоравливающего мясной бульон, приправленный правильными травами, и питьё, приготовленное из листьев ежевики, малины и цветков ромашки, лучше всякого лекарства. Вот только бы лихорадка за эти часы, что я спала, снова не вернулась. 

Прислушиваясь к тому, что происходит в хижине, я попыталась уловить присущее больному тяжёлое дыхание. Ничего. Тишина. Неужели…

Отчаянно труся, я слегка приоткрыла глаза.

Еле пробивавшиеся сквозь занавешенные окна солнечные лучи освещали хижину. Лежанка находилась в полумраке, но я смогла разглядеть Баламута, мирно спавшего у её изголовья.

- Предатель, - я зябко повела плечами.

- Скорее сторож.

Сначала я подумала, что это мне послышалось. Приподнявшись над своей импровизированной постелью, я встретилась с внимательным взглядом мужских глаз.

Вздох облегчения вырвался из моей груди: хвала Господу, он жив! 

- Как вы себя чувствуете, милорд?

- Как будто побывал в преисподней.

Я невесело усмехнулась:

- Это недалеко от истины. Лихорадка долго не отпускала вас. Я едва не перестала надеяться.

Несколько мгновений он просто смотрел на меня немигающим взглядом. Затем отвернулся и уставился в потолок.

- Как долго я здесь?

Поднявшись, я расправила юбку и подошла к лежанке. Баламут навострил уши, но глаз не открыл.

- Пять дней. - Склонившись, я потрогала лоб моего пациента. Он был мокрый от пота, но не горячий. – Опасность миновала. Теперь вы поправитесь.

Я улыбнулась, глядя на заросшее щетиной осунувшееся лицо. Синяки под глазами, впалые щёки… но даже с ними мой рыцарь выглядел греховно красивым.

- Где Сэм? – спросил он, нахмурившись.

- Совсем рядом, вон за той стеной, - махнула я в сторону очага.

Неожиданно мужчина издал тихий, протяжный свист. В ответ со стороны улицы послышалось лошадиное ржание. Баламут вскочил на ноги и зарычал на очаг. Я засмеялась.

- Вы должны быть благодарны своему коню, мой господин. Он спас вам жизнь.

- И не в первый раз, - тихо проговорил его хозяин. 

- Могу я узнать ваше имя, милорд?

Ни кто он, ни откуда, ни куда направлялся – этого я знать не хотела. Только имя – для меня этого будет вполне достаточно.

Его веки уже сомкнулись – усталость брала своё. И, когда я уже думала, что он снова уснул, мужчина произнёс: 

- Зови меня Эдвин.

Он быстро поправлялся. Два раза в день – утром и вечером – я делала перевязку. Эдвин мужественно сносил все мои манипуляции с бинтами и мазями. Жара больше не было, хотя противовоспалительное питьё я вливала в него с завидным упорством. На третий день он наотрез отказался его пить, и мне пришлось хитрить, добавляя нужные травы в пищу. Ещё через день, не слушая моих возражений, Эдвин встал на ноги. Опираясь на меня, он сделал несколько осторожных шагов по хижине, и, только когда туго перевязанное бедро начало кровоточить, вернулся в кровать. На следующий день он заставил меня отвести его к Сэму.

Умница Сэм покорно сносил все тяготы жизни в импровизированном стойле. Я натаскала сосновых веток, чтобы ему было теплее, и каждый день выводила погулять - конь не должен застаиваться. Ел он всё, в том числе лежалое сено, морковь и яблоки. Ещё я носила ему размоченный в воде хлеб. Мне показалось, что Эдвин остался доволен его состоянием, и за Сэма я больше могла не беспокоиться.

В день, когда Эдвин очнулся, мне удалось подстрелить крупного зайца, и на нашем столе, помимо овощей, теперь всегда было жаркое. А сегодня вечером возвратившийся из леса Баламут положил к моим ногам жирного тетерева. 

Эдвин от удивления присвистнул:

- В жизни не видел ничего подобного. Как тебе удалось приручить волка?

Впервые он спросил о чём-то, что касалось меня. Мы вообще мало разговаривали: Эдвин берёг силы, а я боялась показаться излишне любопытной. Нельзя сказать, что я не делала попыток узнать, кто он и откуда, но мой рыцарь либо уходил от ответа, либо делал вид, что не слышит меня. В конце концов, мне пришлось оставить его в покое. Я делала для него то, что делала бы для любого другого человека, попавшего в беду. И если Эдвин не желал говорить о себе, значит, и мне нет необходимости о нём знать. В то, что он мог оказаться разбойником, я не верила. Не то чтобы я хотя бы раз в жизни видела живого разбойника…