Читать книгу - "Мальтийский крест. Том 1. Полет валькирий - Василий Звягинцев"

Татьяна заставила себя стряхнуть, оттолкнуть, будто сор веником смести ни к селу, ни к городу накатившие воспоминания. Что ей этот Лихарев и его непонятный взгляд? Пусть спасибо скажет за жену, а не пялится на абсолютно ему постороннюю женщину[9]. Две недели прожили они с Майей спокойно, развлекаясь в меру возможностей, утешая Эвелин, впервые расставшуюся (да ещё при таких странных обстоятельствах), с единственным близким ей в этой стране человеком.

Свозили её в Ставрополь, в Приэльбрусье, в Теберду и Архыз. Делали, что могли, постоянно ссылаясь на собственный печальный опыт почти что «соломенных вдов»[10].

Но теперь Лихарев вернулся, судя по всему — вполне благополучно, да ещё и с прибавлением семейства. То с одной взрослой бабой возиться приходилось, теперь — с семью соплячками.

Это она, конечно, резковато о них подумала. Всё, скорее, совсем наоборот. Но возиться — оттого — придётся ещё больше. Ясное дело.

«Да ничего, справимся», — подумала Татьяна и постаралась улыбнуться с неба свалившимся (вот уж, ничего не зная, в точку попала), гостьям как можно радушнее.

На вопрос хозяек, надолго ли он к ним, Левашов объяснил, что обстоятельства у них там сейчас такие, что буквально лишних полчаса он не может провести в обществе столь очаровательных женщин. Нашёл в себе силы, что Майя немедленно отметила, ручку ей поцеловать, а вот Татьяне только кивнул, зато с приятнейшей улыбкой.

«Бывают же такие странные мужики, — подумала та. — Я его точно бы не укусила. А он то на ноги взглянет, то на грудь и резко отворачивается».

— Дела наши очень далеко отсюда, и хрен знает, чем кончатся…

Это выражение с кое-какой флотской добавкой сорвалось у него с губ очень легко, он, похоже, и сам не заметил, зато Майя и Татьяна — сразу. Между собой они и покруче выражались, но в устах деликатного инженера нормальный оборот прозвучал… Не в стиле.

Наверное, нечто очень нехорошее там у них творится, вот он и отвлёкся подсознательно.

— Оттого — никаких обещаний о сроках своего возвращения дать не могу. Чудо, что вообще удалось вырваться и доставить сюда девушек-сироток…

Так Олег и выразился, с одной стороны, чуть иронизируя, а с другой — чистую правду сказал.

— Имелась у них строгая тётка-воспитательница в особом заведении, среднем между пансионом благородных девиц и высшей школой спецназа, но в ближайшие годы вряд ли им ещё придётся увидеться. Жизнь — она… Сами понимаете.

Валентин Лихарев, очевидно, тоже принимал в девушках некоторое участие, но сейчас Левашов его отчётливо отодвинул. По-человечески понять можно — мужчина, имеющий молодую ревнивую жену, никак не может уделять должное внимание семи красавицам сразу. Неизвестно, откуда взявшимся.

— Как ты соображаешь, друг, — повернулся к Лихареву Олег, — Майя с Татьяной на офицерское жалованье своих мужей достойно, а тем более — долго, наших подопечных содержать не смогут. Лариса на них свою чековую книжку переоформить не успела. У меня в кармане — вошь на аркане. Придётся уж тебе обеспокоиться, пока мы не вернёмся. Процентов с капитала, надеюсь, хватит. В случае чего — компенсируем… — многообещающе улыбнулся Левашов.

— Да о чём ты говоришь! Всё будет в лучшем виде. И здесь устроим, и в столицы вывезем, если потребуется, — почти возмутился Лихарев.

— Вот и славно. А то тебя и на том свете найти — не вопрос. Сам понимаешь… — как-то, на взгляд Майи, достаточно банально фраза прозвучала… Чересчур. Она и сама успела побывать «на том свете», но Левашов, кажется, имел в виду нечто другое.

Валентин с готовностью кивнул.

— Тогда — до скорого. Надеюсь, ума не летать на флигере днём, да и ночью, у тебя хватит? — сказал на прощание Левашов. — Разве только в случае самой крайней необходимости.

Он ещё раз простился со всеми, причём Майе показалось, что на одну из девушек он взглянул не совсем так, как на остальных. И та будто бы смущённо опустила глаза. Впрочем, всего лишь на мгновение.

«Интересно, — подумала она. — Интересно… А почему бы и нет? Девчушка прелестна, а мадам Лариса при всех своих достоинствах едва ли так уж безупречна в роли домостроевской жены».

Майя ощущала с Ларисой некоторое сродство характеров и темперамента, но с тех пор, как нашла себе Ляхова, мысли о приключениях на стороне ей даже в голову не приходили. Мадам же Эймонт, судя по всему, к моногамности была неспособна по определению, однако, в отличие от других, держала себя так, что ни один мужчина и помыслить не мог проявить по отношению к ней малейшую инициативу. Умела Лариса окружать себя аурой абсолютной неприступности. И как уж она, в случае необходимости, устраивала свои дела — бог весть.