Читать книгу - "Вечный колокол - Ольга Денисова"

И вдруг последней перед ним остановилась Дана. Он опешил, он не сразу узнал ее и хотел отвести глаза.

- Ну? Что же ты? Или о моем замужестве речи быть не может? - она улыбнулась, румяная от меда и от мороза. Порыв ветра поднял снег между ними.

- Будущего не знают даже боги, - вздохнул он, - но если ты хочешь замуж, ты выйдешь замуж…

- Это ты мне как волхв говоришь? - она засмеялась.

- Нет. Я просто знаю это.

- Понятно. Я, как всегда, осталась без предсказания волхва. Ну хоть с какой стороны мне ждать суженого?

Млад не пил меда, ее веселье заставило его вспомнить о разговоре с Родомилом, и снова нестерпимая боль сжала сердце.

- Выбирай любую сторону… Не тебя выбирают, выбираешь ты…

- Благодарствуй, конечно, на добром слове, - сказала она, - придется гадать у кого-нибудь другого.

Они отошли в сторону - праздник еще не закончился.

- Чудушко, ты даже как волхв ничего не хочешь мне сказать… А мог бы, между прочим.

- Ну что я мог бы тебе сказать как волхв? - он растерялся.

- Хоть что-нибудь.

- Дана, мы сами делаем свое будущее. Я вижу только возможности. И у тебя их не одна и даже не две. Завтра к тебе посватается ректор или Сова Осмолов - и ты будешь выбирать. Или ты хочешь, чтобы волхвы выбрали за тебя?

- Ни в коем случае. Я хотела услышать совсем не это, - она сжала губы, а потом оглянулась к кострам. - Посмотри! Такого еще не было!

Между кострами и кумирами появилась девочка лет пятнадцати - без шапки, в венке из сухих пшеничных колосьев.

- Она будет плясать для зимних богов, - пронеслось от передних к задним рядам.

Неожиданно рядом оказался Ширяй, снова прячась за спину Млада, только на этот раз постоянно выглядывал из-за его плеча.

Млад подумал, что наряд девочка выбрала не самый подходящий - спускавшуюся до полу шубу. А потом раздался резкий свист жалейки - одинокий, надрывный, плачущий. Ропоток прокатился по толпе, и все смолкли. И тут девочка одним движением скинула шубу с плеч и осталась полностью нагой. Ветер словно впился в ее худенькое, угловатое тело, словно обрадовался добыче. Хлопнуло пламя костра, жалейка свистнула громче, девочка взмахнула руками, и метель, как послушный ей кружевной плащ, подняла и опустила крылья. Задрожал, зашелестел бубен, она повернулась вокруг себя, и снежный вихрь закрутился вокруг нее витой пружиной. А потом бубен забился неистово, жалейка подхватила легкую, быструю мелодию, гусляры ударили по струнам, и ловкие их пальцы забегали, заплясали - переливчатый звон был похож на снежную круговерть.

Девочка плясала босиком на снегу, и метель служила ей сарафаном. Ветер вплетался в ее движения и не мог причинить ей вреда. Она сама была ветром: легким дуновением весны, влажным грозовым вихрем, горячим дыханием Перунова дня, круговертью сухого листопада. Она была дерзкой и бросала вызов Зиме - венок на ее голове не потерял ни одного колоска. И Зима приняла ее вызов, северный ветер сорвал с нее снежный полог. Девочка лишь дернула к себе невидимый плащ, и снег снова окутал ее плечи.

Жалейка зашлась тонким рыданием, девочка приблизилась к костру, и оторвавшийся сполох пламени обхватил ее тело мимолетным объятьем. Она отбежала в сторону, и снова закружилась в снегу, и снова шагнула к костру. Кожа ее раскраснелась, глаза блестели, и Млад понял, что она чувствует сейчас: она любит мир, и мир распахивает ей свои объятья.

Ее руки развели пламя в стороны, словно полог, а северный ветер постелил огонь к ее ногам. И она плясала в огне, как в лепестках огромного чудесного цветка, и снова оказывалась объятой метелью, и снова всходила на костер, и мешала горящие искры с блестящими снежинками, и вся была окружена волшебным сиянием.

Млад едва сдержал стон: он не соврал про шаманскую болезнь. Ничего он в этот миг не хотел с такой силой, как взять в руки бубен и почувствовать дрожь мира, отпускающую его наверх…

Плясунья замерла, съежившись у ног одного из идолов. Кто-то из волхвов накинул шубу ей на плечи, но она так и осталась босиком. А когда поднялась на ноги, смущенно улыбаясь, крики восторга понеслись со всех сторон.

- Венок! Кому ты подаришь венок? - выкрикнул кто-то из студентов.

- Венок! - подхватили остальные. - Подари кому-нибудь венок!

- Я подарю венок тому, кого считаю самым отважным! - звонко сказала девочка.

Студенты с любопытством глядели на нее и старались выйти вперед, когда она шла по кругу, утопая босыми ногами в глубоких снежных наносах. Она искала кого-то и не находила, приподнималась на цыпочки, и лицо ее - узкое, таящее будущую красоту, - то становилось печальным, то освещалось надеждой.

А потом вдруг она улыбнулась, почти рассмеялась - совсем по-детски - и шагнула в сторону Млада и Даны. Млад посторонился и оглянулся: нечего было рассчитывать стать самым отважным в глазах ребенка - ей он наверняка казался стариком. И он не ошибся: девочка сбоку заглянула ему за спину и улыбнулась еще шире:

- Вот ты где!

Млад за локоть вытащил вперед пунцового от смущения Ширяя, а девочка посмотрела на него и засмеялась:

- Ну шапку-то сними!

Ширяй, забыв об ожогах, стащил шапку с головы и пригнул голову скорей от неловкости, но она двумя руками сняла с себя венок и надела его на шаманенка. Кто-то засвистел, кто-то улюлюкнул, кто-то одобрительно крякнул. А Ширяй вдруг сжал губы и пробормотал себе под нос:

- Я не могу на это смотреть!

А потом подхватил ее на руки, кутая в шубу, и крикнул погромче:

- Где ее валенки? А?