Читать книгу - "Паладин. Благословение - Олег Шелонин"

– Ход в монастырские подвалы, – одними губами ответил Кевин.

Стена разверзлась, и оттуда в коридор вывалилась чья-то фигура, согнувшееся под тяжестью мешка.

– Стоять!

Подземелье огласил лязг мечей. Каким-то чудом незнакомец умудрился выхватить из ножен свой меч и скрестить его с эльфийским мечом рыцаря, а запущенный мощной рукой в полет мешок впечатал бесенка в стену.

– Не возьмете, твари некромантские! Всех перережу!

– Ломей? – ахнул юноша, опуская меч.

– Кевин! – завопил во всю глотку его монастырский дружок, закинул свой меч в ножны и бросился в объятия рыцаря.

– Как трогательно, – простонал бесенок, выползая из-под мешка. – Все это очень мило, но умоляю, не вопите во всю глотку. Мы можем быть здесь не одни.

– Ты как здесь оказался? – снизив децибелы, радостно спросил Кевин друга.

– Как ты, так и я, – ворчливо отозвался Ломей.

– Тебе же никогда не открывались здесь проходы! Как ты сумел?

– Прижмет, сумеешь. Ты даже не представляешь, какие чудеса творит голод.

– Стоп! Ты же был при короле!

– Был да весь вышел. Король-то не настоящий. Ты хоть об этом знаешь?

– Уж кто-кто, а я точно знаю, – вздохнул Кевин.

– Ты представляешь, всю его охрану перебили. Всех наших братьев. Из тех, кто при нем были, из ордена Белого Льва, никто кроме меня в живых не остался. – В глазах Ломея появился нездоровый горячечный блеск.

– И как же ты ушел? – деликатно спросил Люка.

– Это кто? – требовательно спросил Кевина Ломей.

– Мой друг рыцарь Сандарм, – коротко ответил юноша, – так как тебе удалось спастись?

– Мне повезло. Я позже всех ввязался в драку. В момент нападения… – Ломей мучительно покраснел.

– Ну что там, не тяни, – поторопил его Люка.

– В сортире был. Прижало, понимаешь. Ну, мне позволили на несколько минут отлучиться. А тут нападение. Пока штаны натягивал, наших уже половину положили, но я успел увидеть, чем они нас взяли. Мечи, пропади они пропадом! Наши рыцарские мечи буквально в прах рассыпались, стоило им коснуться мечей нападавших. Я как понял в чем дело, стал использовать это! – Ломей выхватил из-за пояса узкий, длинный кинжал. – Он не подвел. Двоих на месте положил, сумел пробиться и дать деру. Но я их теперь гадов буду резать беспощадно! Всех! Десятками, сотнями класть буду!

Ломея от ненависти буквально трясло. Кевин еще ни разу не видел друга в таком состоянии.

– Ты успокойся, успокойся, – заволновался он, – Без разбору резать не надо. Можно и своего ненароком на тот свет отправить.

– Все равно резать буду!

– Будешь, будешь, успокойся.

– А как все-таки ты здесь оказался? – продолжал настаивать Люка.

– Две недели по лесам пробирался. От медведей, волков отбивался. Еле дошел сюда. Отощал вконец. Ночью проник в келью. Послушников уже отослали на уборку урожая. Орден к переаттестации готовился.

– Ну, и дальше чего? – заинтересовался юноша.

– Вспомнил, как ты в подземелья вход открывал, попробовал, не получилось. Тогда я начал молиться. И дал обет. Поклялся Вездесущему, что до конца жизни буду мстить за наших погибших братьев, и биться насмерть с последователями Заблудшего. Стена сама отворилась. Мне даже осенять ее знаком Вездесущего не пришлось.

– Похоже, этим подземельям понравился твой обет, – понимающе закивал головой Люка.

– Вездесущему тоже, – задумчиво произнес Кевин, – вот что Ломей. Ты, я чувствую, здесь уже освоился. Ночевал, говоришь, в библиотеке… молиться там не пытался?

– Молился. Я теперь часто молюсь.

– Там, в хранилище, тебе никаких ходов больше не открывалось?

– Нет.

– Жаль. Тогда так. Ты сиди здесь, не высовывайся. Нам с Сандармом надо сделать одно дело. Как закончим, вернемся за тобой.

– Я с тобой! Чую не на прогулку идешь! А тут в монастыре есть какая-то гнида, что мечи наших рыцарей портит. Голову на отсечение даю, на некромантов работает! Я уже набрал силы. Вместе биться будем.

– Нельзя, – строго сказал Люка, – мы с твоим другом здесь официально. А на тебя наверняка уже охота идет. Всю миссию нам провалишь!

– Он прав, Ломей. Будет лучше, если ты подождешь нас около моей кельи. Это ненадолго: час, от силы два. Если за это время не появимся, действуй тогда сам по обстоятельствам. Договорились?

– Договорились, – сник Ломей. Чувствовалось, что ему очень не хотелось опять оставаться здесь одному.

– Крепись, дружище, – Кевин ободряюще хлопнул друга по плечу, – Сандарм, за мной!

Юноша двинулся к выходу из подземелья. Люка поспешил за ним…

* * *

Трапезная по-прежнему гудела. За время их отсутствия практически ничего не изменилось. Разве что появилось еще несколько новых рыцарей, расположившихся за столом в дальнем углу зала.

– Сейчас мы тут устроим небольшое бордельеро, – решительно сказал Люка, направляясь прямиком к стойке бара.

– Зачем? Лучше просто посидим. Минут сорок до девочек у нас еще есть, и наш столик еще свободен.

– Фигушки. Просто мы сидеть не будем. У твоего монастыря есть передо мной должок в размере мешка золота, и я его прощать не собираюсь!

– О! – воскликнул бармен, при виде денежных клиентов, – хотите еще что-нибудь заказать?

– А ты думал, мы ограничимся тремя жалкими бутылками? – возмутился Люка. – Так, нам вон за тот столик еще шесть таких же, фруктов…

– Эй, бармен! – крикнул один из вновь прибывший рыцарей, – гномьей водки сюда!

– Извините, здесь более уважаемые клиенты, – откликнулся бармен, глядя счастливыми глазами на Люка, – …фруктов, и чего еще изволите?

На мгновение в зале воцарилась напряженная тишина, а потом рыцари возмущенно зароптали.

– Этот кто тут более уважаемый?

– Мы, рыцари ордена Белого Льва все друг перед другом равны!

Люка повернулся лицом к залу.

– Э! Да это никак Сандарм, – раздался чей-то голос, – неужто, разбогател, старая перечница?

– Спрашиваешь! – добродушно хмыкнул Люка, – я столько лет горбатился на графа де Рейзи, что он отблагодарил меня по-королевски! Бармен, всем гномьей водки и вина за мой счет!

Зал радостно взревел.

– А еще господа, я хочу вам представить своего друга. Всего два месяца как покинул стены Альма-матер, но успел за это время совершить столько подвигов, сколько многим из вас… гммм… ладно, промолчу. Итак, перед вами странствующий рыцарь Кевин, урожденный граф Рональд Ромейский. Прошу любить и жаловать!