Читать книгу - "Додж по имени Аризона - Андрей Уланов"

— Я…

— Не-рядовая Карален, опять приказ, — ласковым таким тоном интересуюсь, — игнорируете?

Подействовало.

Для начала личностью в белом занялся, эльфом этим самым. Тем более что он лучше других сохранился. Подумаешь, пол-черепа не на месте. Когда это нас такие мелочи останавливали?

Подошел, присел, только руку протянул…

— Эй, — кричу рыжей, — так это же не человек!

— Что?

— Личность эта… в белом, которого я завалил. Уши у него… неправильные.

— Он — эльф! — орет Кара от машины. — И уши у него эльфийские.

А-а. Вот оно как. Так вот какой, думаю, одиннадцатый.

Присмотрелся повнимательнее — ну да, у этого эльфа еще и зрачки вертикальные, словно у зверя. Да и лицо… иное. Костистое, заостренное… и белое. Слишком белое, даже для трупа.

Потрогал я его осторожно за щеку, глянул на кончик пальца — ну точно, налет какой-то белый. Припудрился, гнида.

— Так, значит, — говорю. — А ну, тащи сюда канистру с водой.

— Зачем?

— Да эльфа этого, — пинаю, — отмывать будем. Очень мне интресно, как этот гад на самом деле выглядит.

Вылил я на него пол-канистры, гляжу — рожа, даром что у трупа, враз потемнела. Не порозовела до человеческого состояния, а именно потемнела. Словно в белую бумагу что-то черное завернуто — изнутри проступает.

— Волосы, наверное, тоже перекрашены, — тихонько рыжая говорит. — Просто краска более прочная.

— А что, — спрашиваю, — есть какие-нибудь соображения по поводу?

— Это, — кивает на труп Кара, — темный эльф, дарко. Их раса поклоняется Тьме столь же рьяно, как светлые эльфы — силам Добра и Света.

— Здорово, — говорю. — Удобно.

Никаких тебе лишних проверок. Глянул на рожу — и в расход. Юде, комиссарен… теперь еще и эльфы. Если такой логики придерживаться, то у нас в Гражданскую с белыми гуроны и ирокезы воевали.

— Говорят, — рыжая словно мои мысли подслушала, — что когда-то эльфы были единым народом. Но после прихода Тьмы… часть эльфов… предалась ей… и Тьма отметила их своей печатью. Так появились дарко, темные эльфы, одни из самых преданных слуг Тьмы.

— Странно, — говорю, — что эта Тьма не стала наших негров экспортировать.

Вот уж кто бы на местных неизгладимое впечатление произвел.

Доспех у этого эльфа был хорош. На нагруднике даже вмятины от пуль не осталось, так, царапины. А ведь в упор бил. Интересно, думаю, а станкач оно тоже выдержит? Если да, то я себе такое хочу. Взамен могу амбразуры грудью закрывать, три раза в день.

Жаль, что мы с покойником в разных весовых категориях, а броняшка, похоже, цельная. Кираса, вот как эта штука называется. Головой я в нее еще пролезу, а вот плечами…

— Малахов, ты хоть знаешь, как это снимается?

— Догадываюсь, — отвечаю, — а что?

— А то, — вздыхает рыжая, — что сначала надо снять наручи, а потом пытаться стащить доспех.

— Слушай, — говорю, — если ты у нас такая грамотная, займись, а? Ну а я пока остальных обыщу.

Рыжая тяжко так вздохнула, губу закусила. Я отвернулся.

Ты уж думаю, прости меня… девочка.

Оставшаяся троица собой представляла останки. Не мясной фарш, как, скажем, после мины или снаряда, но руки-ноги вперемешку. Доспехов шикарных, как на эльфе, у них не было, так, кольчужки. Впрочем, от крупнокалиберного на такой дистанции и в бронетранспортере не очень-то укроешься, да и в танке легком типа «Pz-1» тоже.

Головы, правда, сохранились. Я первым делом уши проверил — наученный теперь. С виду уши как уши, у одного наполовину отчекрыженное, ну да на войне и не такое бывает. Ухо там или палец какой — забинтовал и к пулемету. Это еще что, мне вот один сержант в госпитале божился, мол, сам, лично видел, как первому номеру «максима» полчерепа осколком снесло, а тот за пулемет хватался, пока ленту до конца не расстрелял.

Ладно. Подобрал я один из их мечей, вытащил из ножен, смотрю, а сталь-то черная. Только не блестящая, как от воронения, а маслянисто так отливает. И кромка у лезвия не прямая, а эдакая… вычурно-зубчатая. Да уж, думаю, такой штукой пузо кому-нибудь пощекотать — мало не покажется. Небось на эти зубчики все кишки намотаются, как макароны на вилку.

— Ты, — рыжая кричит, — с ними поосторожней. Слуги тьмы любят отравленное оружие.

Тьфу. Я этот меч только собрался пальцем пробовать. Выронил и для верности ногой подальше отпихнул. Изобретают тут всякую гадость, понимаешь… уроды.

Стал дальше шмон наводить. Торбы с ячменем — ну, это нам без надобности, в «Аризону» его не засыплешь, а в замок вести — далеко, да и… кто его знает, может, зерно тоже с какой-нибудь подковыркой, от которой только их коняги копыта не откидывают. От этих… черных, всего ожидать можно.

А вот гранаты — это уже серьезно. По две штуки у каждого, итого на круг восемь «лимонок». Тут уж не до шуток. Восемью «лимонками» можно таких дел наворотить, что только успевай разгребать. Лопатой.

Очень полезная в хозяйстве штука эта «Ф-1». Мы их по весу брали столько же, сколько брали патронов. Удобная в применении и страшная в обращении. Особенно в ближнем бою — а мы, разведка, в другие обычно и не ввязываемся. А на таких дистанциях, как говорил капитан: «…выигрывает не тот, кто больше и лучше стреляет, а тот, у кого больше гранат, кто применит их первым и кто может бросать их быстро, точно и далеко». И добавлял: «Помните — из поединка человека и гранаты победителем всегда выходит граната!»

Еще нашел набор ножей для метания. Удобная такая кожаная перевязь с кармашками, с каждой стороны по пять штук. Один, правда, «березинской» пулей искрошило, причем именно искрошило — будто стекло. Сумку нашел с пергаментами — ну, это сразу в кузов, пускай Иллирий разбирается. Ну и еще всякого барахла по мелочи. Кошельки там, амулетики на шнурках — я их тоже снимал и в сторону откладывал. Вдруг, думаю, чего ценное, типа того, которым рыжая свои Тайные Тропы открывает. Тоже ведь с виду — деревяшка на тесемке.

А один покойник совсем занятным оказался. Я его спереди охлопал, переворачиваю — а из-за брючного ремня характерная такая рукоятка выглядывает. «Парабеллум»! Ну, думаю, прямо Новый год сегодня какой-то, подарки один другого лучше. Это же не пистолет, а песня, машинка исключительно точного боя. До ста метров лупит, как из винтовки.

Мне интересно стало. Начал я этого мертвяка до конца разоблачать. Шлем снял, а под ним — волосы рыжие и рожа вся в конопушках. В принципе, ничего такого, рыжие мне и в этом мире попадались, а одна так и вообще… но вот только я подметить успел, что личности с той стороны обычно перекрашиваться стараются, под цвет своих знамен. Что покойничек Гор-Амрон, что его друг лучший Мунгор, сегодняшние двое… хотя, может, я, конечно, как говорил капитан, делаю преждевременные обобщения.