Читать книгу - "Наследники легенд - Ирина Шевченко"

– Нечего…

– Не хочешь. И не признаешься, как ты устала сегодня. И не рассказываешь, чем ты расстроена эти дни. Но я же чувствую. Поговори со мной. Мы ведь не чужие, я твой прадед…

Становится смешно, но она сдерживается, чтобы не расхохотаться. Прадед! Дед! У дедов седые длинные бороды и добрые морщинистые лица, а не лоснящиеся черные волосы и безупречные черты юноши.

– А если я выпью сок мертвого дерева, сморщусь и поседею, ты будешь говорить со мной, маленькая принцесса?

Она представляет все это и заливается смехом, но только не вслух, а в своей голове, там, где ведет эти странные беседы. Он бывает забавным…

– Расскажи, что тебя тревожит?

Ну, слушай.

– Я плохая, – вздыхает она мысленно. – Очень плохая. Я боялась использовать силу и надеялась, что все решится иначе. А потом мы встретили тех йорхе, Белку убили… И я подумала, что это удача, что теперь они пойдут куда нужно и так. Белка был хорошим, у него была жена… А я так подумала. Это плохо?

– Да. Но хуже было бы, если бы ты сама решила убить его, чтобы облегчить себе задачу.

Она? Убить? Белку? Да как этот эльф смеет так о ней думать!

– Не сердись. Я знаю, что ты никогда так не поступила бы.

Не поступила бы. Она убивала, но убивала врагов и никогда не подняла бы руку на того, кого считала другом. Даже ради самой благородной цели.

– Ты права, Рейнали. Ничто не может оправдать предательство.

– Но сейчас я веду Галлу к Башне обманом…

– Это разные вещи. Ты только приведешь ее туда. А выбор она сделает сама. Такой обман можно простить.

– А если она не простит?

– Для тебя это важно?

– Она хорошая.

И она подруга одного парня, который…

– Парня?

Демоны драные! Даже думать нельзя!

– Рей…

До встречи, дедуля. Пожелай мне удачи…

Галла

Вель проспала два часа, а после даже пообедала. Я проследила, чтобы в этот раз она поела, но все же не была уверена, что девушка сможет продолжать путь в том же темпе. Лар придерживался такого же мнения, а потому до вечера мы прошли совсем немного. На ночевку стали рано, когда нашли подходящее место – большую светлую поляну. Пушистые елочки, окружавшие ее аккуратным кольцом, и выложенное камнями углубление, в которое стекала вода из бившего из-под земли ключа в центре этого ровного круга, наводили на мысль о рукотворности этого места. Но кто, когда и зачем его сделал, никто из отряда, включая приведшую нас сюда Авелию, не знал, а мы и не особо задавались этим вопросом: сегодня случились и более странные вещи.

– Охотничий сход тут в мирное время собирали, но полянка задолго до того была, – вот все, что смогла рассказать Вель. – И добавила, подумав: – Эльфы, наверное, сделали.

Судя по тому, что об эльфах на этот раз отозвалась без злобы, отошла уже полностью.

Пока бойцы ставили палатки, разжигали костер и спорили об ужине (обойтись имеющимися припасами или попытать удачи и попробовать добыть свежей дичи), их командир сидел под деревом с планшетом. Наверное, ребята думали, что он занят составлением планов или прокладывает по карте маршрут, а я, даже не приближаясь, лишь по быстрым движениям карандаша, по взгляду Ила, по тому, как он иногда закусывал губу, улыбался или хмурился, могла с уверенностью сказать: Сумрак рисует. За дни похода у него набралась уже солидная стопка листов – грифельные наброски, пейзажи вперемежку с портретами членов нашего маленького отряда. Для истории не хватало только изображения самого художника, но себя Лар рисовал с неохотой и лишь по моим настойчивым просьбам. Причем обязательно какой-нибудь размытой тенью или серым облачком, и толку от таких рисунков было немного. Зато всех остальных – просто здорово!

Сейчас вот заканчивал портрет Лил. Я покрутила головой в поисках оригинала, но на поляне девушки не обнаружила. Повертелась еще немного, убедилась, что Сэл тоже отсутствует, улыбнулась сама себе, отогнала парочку неуместных мыслей о твердой земле и сырой траве и присела рядом с мужем:

– Замечательно!

Я не сказала «красиво». Красиво, потому что сама Лилэйн хороша собой, и ее портрет не мог получиться другим. А вот замечательно – в самую точку. Сумрак замечает то, чего не видят другие. Пока он не нарисовал, я не обращала внимания на то, каким вдруг жестким становится взгляд у мечницы, на загадочную полуулыбку, которая появляется порой на ее лице. И ни тени той застенчивости, с которой она встретила нас в первый день.

Просмотрела другие рисунки. Тикота и впрямь напоминал монаха. Буддистского. Круглое, умиротворенное лицо, прикрытые веки и благостная улыбка. Эйкен, несмотря на усы и бородку, – мальчишка, неуверенный в себе и отчаянно храбрящийся перед товарищами. Вин – эдакий хитрый мышонок, о каких говорят «себе на уме». Мэт и Лони на портретах похожи друг на друга еще больше, чем в жизни – простые и настоящие, насмешники и задиры, но при этом хорошие ребята. Вель удостоилась чести быть изображенной дважды. Первый рисунок – больше шарж. Жутковатый, правда: волосы косыми прядями падают на лицо, злобно прищуренные глаза, оскаленные клыки – не дайте боги, ночью приснится. На втором – задумчивая девчонка. Аккуратный носик, по-детски припухшие губы, а взгляд – будто в себя, и не догадаешься, что у нее в голове. Дуд даже симпатичным получился, поймал Ил момент: улыбка, добрый прищур. Ушки опять же торчат так умильно.

– А вот этот не получается, – сокрушенно пожаловался муж, словно его художества были главной целью нашего путешествия.

Най. Короткая стрижка, белозубая улыбка. Черты переданы с фотографической точностью, но все равно не похож. Я несколько минут смотрела на портрет, пока не поняла, что с ним не так.

– Дорисуй волосы до плеч и повязку – будет Сэл.

Сумрак нахмурился, но быстро сообразил, о чем я. Рисуя больше по памяти, чем с натуры, Ил наделил портретного Найара мимикой его брата, которого знал намного лучше.

– Халтура, – обозвал неудачный набросок муж, небрежно смял лист и отбросил себе за спину. – Потом еще попробую.

Огляделся воровато и заговорщически предложил:

– Сообразим на троих?

В другой день мне показалось бы это странным. Но не сегодня.

– Можно.

Повод ведь серьезный. Хотя, с другой стороны, триста восемь лет – дата не круглая.

Хорошо, когда тебя жалеют. Не дергают, не отправляют за водой или за ветками для костра, не заставляют разделывать зайца. Мэт его пристрелил – пусть он и занимается.

Авелия сидела у родника, в том месте, куда еще пробивались сквозь ветви деревьев лучи готового вот-вот опуститься за лес солнца. Грелась. Наблюдала. Хорошо, когда все считают тебя слабой. В глубине души знают, что это не так, но верят в первую очередь своим глазам. А глаза видят бледную, худенькую девушку, болезненную и уставшую.