Читать книгу - "Четыре всадника магопокалипсиса. Дилогия - Алексей Валерьевич Шмаков"

— Очень похоже на то. И не только с жизнью. Как думаешь, сложно поднять скелета, который будет с тобой разговаривать и помнить свою прошлую жизнь?

— Понятия не имею, — пожал я плечами.

Некромантии у нас ещё не было. А литературу по этой теме найти невозможно. Если только у Гришки, но я не видел его с тех пор, как он уехал в Вену. Впрочем, и Миру с Ленкой тоже.

Уже больше двух лет.

— А я тебе скажу, что это уровень некроманта, закончившего ММУ. Там получается не только поднятие простого скелета, но и подселение к нему души. А если учитывать, что с момента смерти конюха прошло уже тринадцать лет, то это вообще что-то из разряда практически невыполнимого.

— Бред… У меня же получилось.

— И какие выводы? — хмыкнул дух, при этом он поднял одну бровь, сложил руки на груди и сделал очень смешное выражение лица.

Честно, я пытался сдержаться, но не получилось.

Какой важный куриц!

Ха-ха-ха.

— Если не перестанешь ржать, я откажусь тебя обучать. Будешь сам до всего доходить.

— Да я и так почти сам до всего дохожу. Ты же можешь обучать только азам. Самым простым благословениям и начальному контролю магии. Так что не велика потеря. Можешь валить.

Касперу потребовалось всего несколько секунд, чтобы осознать всю серьёзность ситуации.

— Максим, ну ладно тебе. Я же не просто обучаю тебя азам, но и проверяю все заклинания и благословения, которые ты создаёшь. Чтобы там ошибок каких не было. А это в первую очередь твоя жизнь и здоровье.

— Что же ты тогда с «Зарождением Жизни» не углядел? Да и не предупредил меня, что возможен вот такой выброс, почти в половину имеющегося запаса?

— Так это… — замялся дух.

— Не знал?

— Не знал, — тяжело вздохнув, согласился он.

— Вот! Не нужно было тут придумывать всякого, просто сказал бы, что понятия не имеешь, как это произошло, и не делал бы такой важный вид.

Вспомнил и едва снова не засмеялся, но сдержался. А то правда Каспер обидится. Я к нему уже привык.

Такой своеобразный питомец, за которым вообще ухаживать не нужно. Он ещё и пользу приносит. Поначалу очень ощутимую, а сейчас почти никакой, но и этого достаточно.

— Так я и веду к тому, что, похоже, начинаю понимать, как это у тебя всё происходит. Не зря же я спрашивал, к каким ты выводам пришёл после того, как смог поднять говорящего скелета, словно заправский некромант. Ты не только с жизнью способен работать наравне с Четвёртым Всадником, но и с тёмной магией — не хуже Третьего. Понимаешь⁈

Вот теперь слова Каспера заставили меня задуматься.

А ведь я не смотрел на это под таким углом.

— Как думаешь, а было там что-нибудь от силы Второго Всадника? Сколько ни думаю, всё никак не могу понять толком, что такое магия разума.

— Точно не было. Если, конечно, Осип не стал очень умным. В чём я сильно сомневаюсь после того, как он выдал, что непременно должен вернуться на конюшню. Да и откуда там… Мозгов-то осталось совсем ничего. Но на всякий случай спроси об этом у Петьки. Они же теперь там опыты всякие над бедолагой ставят. Хотя ему и жить-то осталось совсем ничего.

— Стоять! Почему ему жить осталось совсем ничего?

— Ну как, закончится энергия, которую ты в него вложил, и всё. Пшик. В полночь карета снова станет тыквой. Осыпется Осип костями, и выкинут его потом куда-нибудь на свалку. Но я уверен, что до этого момента лучшие учёные умы империи исследуют его вдоль и поперёк. Разложат на атомы, но попытаются понять, как подобное возможно. Наивные.

— Это почему?

— Да потому что ничего у них не выйдет. Как не вышло и с благословением «Последнего часа», и ещё с кучей других моих благословений, заклинаний и ритуалов. Магию, созданную Всадником, способен потянуть только другой Всадник. И даже здесь всё зависит от знаний, навыков и, что не менее важно, — таланта. В магии без таланта делать нечего.

— А у меня талант есть?

— Пожалуй, самый большой, что мне довелось видеть при жизни. И это ты даже ничего ещё толком не умеешь. А теперь давай, будешь сдавать «Зарождение Жизни» дома. Там наверху пара горшков с землёй стоят, тащи их сюда. Прорастишь эту землю — и считай, сдал. После этого покажу тебе, как правильно подбирать материалы для ритуалов первого круга.

* * *

— Медведев, к директору, — выдал учитель четвёртого класса, заглянув к нам на урок.

Я лишь пожал плечами и пошёл, оставив всё на столе.

Сейчас шёл урок по начальной ритуалистике. Учились рисовать окружности, которые способны удерживать в себе магию.

Я такие научился делать ещё до школы, спасибо Касперу и Лизе.

Сейчас шёл урок, поэтому никого в школьных коридорах не было. Подошёл к окну и посмотрел на тот самый дуб, на который нас затаскивала Ленка.

Казалось, что это было совсем недавно, а на самом деле прошло уже больше двух лет, как мы виделись с ребятами в последний раз.

Как-то сразу грустно стало, хоть вой.

Только встретив эту троицу детей, я почувствовал себя среди своих.

Даже не знаю, как это объяснить.

Словно раньше меня всегда окружали одни веганы, которые ели только одну траву, а я любил мясо. Из-за этого все на меня смотрели косо и вообще считали очень странным. А тут я нашёл ещё троих таких же мясоедов.

И вот теперь мы вместе можем есть мясо, разговаривать о мясе и…

От таких мыслей в животе заурчало. А ведь до обеда ещё два урока. Теперь буду страдать и пугать одноклассников чудовищным рычанием.

И всё это из-за того, что я вспомнил о ребятах.

Я реально скучаю по ним. По вечно жующему, мрачному Гришке. Безбашенной и беззаботной Ленке. И, конечно же, по болтливой, везде сующей свой нос Мире.

— Эх, жизнь моя жестянка, — сказал я, пнув батарею, и в следующий миг ощутил резкую боль в районе правого уха, которое решило расстаться со мной.

По крайней мере, ощущения были именно такими.

— Та-а-ак, — раздался протяжный голос Ольги Леонидовны. — Медведев, мало того что ты урок прогуливаешь, так ещё и школьное имущество портить вздумал?

— Ай! Ольга Леонидовна! Ай! Ой! Ничего я не портил, наоборот, хотел помочь любимой школе. Вы слышали что-нибудь о индейских скарабеях, что к нам завезли рабочие из империи Инков?

— Медведев, ты что, надо мной издеваешься⁈ — голос завуча стал выше на несколько тонов, а следом за ним — и моё ухо.