Читать книгу - "Школа выживания - Марина Ефиминюк"

Никто не повернул ко мне головы и не прервал разговора. Стало ясно, что ответа мне не добиться. Складывалось ощущение, что я пыталась докричаться до ребят через прозрачную стену. Стоять перед ними было и глупо, и унизительно, но от нарочитого игнорирования в душе шевельнулось нехорошее предчувствие.

— Придурки, — прошипела со злостью и твердыми шагами направилась вон из едальни, но едва выбралась в коридор, как меня нагнал и схватил за локоть сокурсник, несмотря на наказание так и не бросивший опасного увлечения.

— Подожди, Лерой! — произнес он. Одного взгляда в отчего-то виноватое лицо хватило, чтобы понять, что случилась большая беда.

— Она застряла там? — только и смогла выдохнуть я с замирающим сердцем.

— Тиши ты! — пробормотал парень, увлекая меня к стене, а когда убедился, что до нас никому нет ровным счетом никакого дела, забормотал:

— Меня не было на игре, но люди говорят, что ее схватили. Никто не понимает, как Святоша вернулась. Она в Тевете, дома. Все очень скверно… Ей нанесли руну…

Кажется, последние слова он произнес уже мне в спину, потому что я на всех парусах неслась по коридору к лестнице, ведущей в гардеробную. Забрала пальто, намотала шарф и, плохо соображая, бросилась к лучшей подруге, снова попавшей в паршивую историю.

Семья молельщика Сереброва жила в тихом семейном квартале за городскими воротами, и мне пришлось добираться до их дома почти час. Жилище было большое и неуклюжее, разраставшееся разновеликими пристройками с каждым прибавлением в семействе. На стене светился знак святого знамения, означавший, что дом принадлежит молельщику. Вокруг никакого забора, у служителей Светлых духов было принято оставаться открытыми для страждущих. Дверь мне отворила госпожа Сереброва, среднего роста рыжеволосая женщина, ожидавшая еще одного наследника.

— Валерия? — уточнила матушка Крис, как будто меня не узнавая.

— Здравствуйте, — промямлила. — Я проведать Кристину. Слышала…

— Да-да… — Она рассеянно потеснилась в дверях, позволяя мне войти. В обычно шумном живом доме стояла неприятная тишина, царил идеальный порядок, и резко пахло курительными сандаловыми палочками. Как по покойнику.

— Она заперлась у себя в комнате, ни с кем не разговаривает. Лежит. Может, у тебя получится уговорить ее что-нибудь съесть?

Глаза хозяйки дома наполнились слезами, и я вдруг почувствовала себя ужасно виноватой, как будто собственными рученьками толкала подругу в ворота в Абрис.

— Ладно.

— Отец за нее молится… — пробормотала она, пока я разувалась. — Мы все за нее молимся.

Во мне укрепилась уверенность, что теперь-то родители точно наплюют на желание иметь в семье дипломированную модистку и запрут Крис в монастыре. Возможно, она даже не будет против.

Комната подруги находилась на чердаке, и к ней вела крутая лестница. Под ногами неприятно скрипели половицы, надрывно и обижено, точно плакали. Даже не постучавшись, а осторожно поскребшись, я толкнула дверь и тихонечко вошла. Внутри стоял тяжелый запах влажного холода, единственное окошко было зашторено. Кристина, завернутая с головой в одеяло, лежала на кровати, отвернувшись к стене, и даже не пошевелилась.

— Крис… — Я присела на краешек перины и осторожно погладила подругу по плечу.

— Как ты справилась с тем, что твой дар осквернили? — ее голос прозвучал глухо.

— Я старалась не думать о том, что произошло.

Не говорить же лучшей подруге, что трагедию с изгаженным даром начисто перекрыл шок от того, как сильно я, влюбленная дурочка, обманывалась насчет темного паладина, косвенно виноватого в появлении руны.

— Когда они меня схватили, то я уже понимала, что меня пометят. Как животное… — вымолвила Крис. — Они не видят в нас людей.

Вдруг она резко вывернулась и крепко обняла меня, уткнувшись лбом в плечо. Пока Крис рыдала, сотрясаясь всем худеньким телом, я растерянно гладила ее по спине с проступающими даже через кофту лопатками, по спутанным, похожим на воронье гнездо волосам и не представляла, какие слова утешения подруга хотела бы услышать.

Люди по-разному переживают личные трагедии. Мне не требовалось чужое присутствие, я не могла говорить о своем горе вслух, только переживать молча, глубоко внутри. Постороннее участие, заставляло облекать боль в ограниченные слова, вынуждало держать себя в руках, чтобы эти самые слова найти. И она, боль, оставалась внутри, таилась, не уходила. Лишь в одиночестве, выплакавшись, переварив горе и жалость к себе, я начинала трезво мыслить и строить планы. Ведь планы, пусть самые идиотские, доказывают, что жизнь продолжается и даже самая страшная беда тоже пройдет.

— Крис, — наконец, прошептала я, говорить в голос казалось неуместным, — так будет не всегда.

— Но не для меня! — прорыдала она.

Отстранившись, подруга рванула ворот кофты, открывая место чуть пониже ключиц, где посреди грудной клетки краснели красные обожженные линии незнакомой руны. У меня на затылке зашевелились волосы.

Знак поблескивал.

Мы все за нее молимся…

— Крис, почему она теплится? — вмиг осевшим голосом вымолвила я.

Идиотский вопрос. Когда темный паладин Йен нанес мне символ «знание», то темную магию из крови выжег Истинный свет, вернее, как выяснилось позже, не выжег, а просто смешался с ней, превратив мой дар в непонятный чудовищный коктейль неясного цвета, но дар неофита был просто неспособен справиться с руной. Чужая магия отравляла Крис. По коже уже разбегалась тонкая красная сеточка воспаленных сосудов.

Громко всхлипнув, подруга приложила к зареванным глазам ладонь, для чего-то стараясь скрыть слезы, и покачала головой.

— Потушить не получилось, — просипела она. — Не вышло даже выжечь, и магию она тоже не дает перекрыть. Папа позвал целителя. Ты же знаешь, как он относится к ним, считает шарлатанами, а он посмотрел и сказал, что справиться должен мой собственный дар. Только он не справляется, а выгорает.

Сколько ей останется, если руна не заснет? Сутки, двое?

Поэтому Крис отпустили в Тевет, понимали, то знак не сумеет уничтожить даже целитель, знающий, как выжечь темную руну с тела светлого мага. Руну способен потушить только темный маг. Где такого найти в мире светлых рун и дурочек, гоняющих в Абрис ради мутного развлечения? Вызвать Кайдена? Согласится ли он помочь?

— Крис, ты же знаешь, что ты моя единственная подруга и ни за что не позволю тебе умереть? — не сводя глаз с переливающегося на груди подруги символа, уточнила я. В конце концов, если мне удается пробуждать абрисские знаки, то удастся и потушить. Наверное.

— Лерой, что ты…

Она не успела договорить, потому что в следующий момент я приложила ладонь к руне. В руку ударило мощным магическим разрядом. Мгновенная вспышка света ослепила. Крис замычала и выгнулась дугой, в воздухе заметно запахло паленой кожей, а у меня перед мысленным взором мелькнул размытый образ мужского лица, рыжеватые волосы, ледяные глаза стального цвета, крепко сжатый рот с узкими губами. Йен! Рисуя рунический узор, паладин вплел в вязь личную метку! А значит…