Читать книгу - "Спасителей не выбирают - Дарья Кузнецова"

Подозрение, что ждет он именно их, подтвердилось, когда при виде небольшой процессии старый колдун легко поднялся на ноги. Памятуя о первом своем знакомстве с Остролистом, Хаггар не ожидал от новой встречи ничего хорошего и испытал большое желание обойти шамана по дуге и зайти в селение с другой стороны. Последнюю мысль он, впрочем, быстро отогнал: еще чего не хватало, бегать от дикаря и прятаться по углам! Да и не спрячешься тут при всем желании…

Морально настроившись сохранять спокойствие в любой ситуации, Хар поравнялся со старшим шаманом. И растерянно замер на месте, когда тот сложил ладони на груди — одну на другую, над сердцем — и коротко поклонился. Брусника от такого поступка бывшего наставника опешила еще сильнее мага и замерла как вкопанная.

— Я был не прав, чужак, — первым заговорил Остролист. — Я принял тебя за другого и теперь виноват перед тобой. Но если ты позволишь, я объяснюсь.

Хаггар усмехнулся, окинул его скептическим взглядом, но провоцировать ссору на ровном месте не стал и только коротко сообщил:

— Позволяю. Объясняйся.

— Тогда следуй за мной, эти слова не для чужих ушей.

Хар напряженно нахмурился, вновь смерил собеседника взглядом и вопросительно покосился на Русю. Та как-то неуверенно и немного вымученно улыбнулась в ответ, но кивнула.

— За вещи не волнуйся, Бруснике помогут их донести. И Вишней займутся, — спокойно проговорил старший шаман, опередив вопросы, и маг, сгрузив свою ношу на землю, двинулся следом.

Изменение отношения Остролиста на поведении его сородичей, вопреки ожиданиям, не сказалось. Точнее, градус недоверия немного упал, но все равно на чужака глазели с опасливым любопытством и явно не испытывали никакого желания познакомиться ближе. И это успокаивало: довольно с него впечатлений на первое время, надо сначала хотя бы со стариком разобраться.

По дороге старший шаман перехватил пару голенастых мальчишек-подростков и отправил их помогать Бруснике, потом послал туда же пожилую женщину с увешанными перьями и бусинами волосами, заплетенными в две косы, — шаманку с сильным даром. Последнее Хаггар отметил с особенным удовольствием. Не потому, что его всерьез занимал вопрос «кому отдадут на лечение Вишню», а потому, что он мог определить этот уровень. Неописуемое счастье для человека, который уже начал привыкать тыкаться в этом мире вслепую…

Шатер старшего шамана внешним видом, что снаружи, что изнутри, почти не отличался от обиталища Брусники, разве что был заметно меньше. Кажется, потому, что жил Остролист один, а в шатре Руси прежде обитали ее родители, то есть семья.

Повинуясь жесту хозяина жилья, Хар сел на шкуры подле очага, наблюдая, как спутник устраивается напротив. Торопить его и приставать с вопросами маг не стал, предпочел довериться естественному ходу вещей.

Чуть прикрыв глаза, Остролист заговорил спокойным сильным голосом, напевно и размеренно.

О том, что старшие шаманы помнят, как много лет назад мир разгневался на своих детей, и небо огнем обрушилось на землю, и обратились в прах города — огромные, древние, переполненные силами настолько могущественными, какие и не снились нынешним шаманам. И стекались туда потоки грозных си, неподвластных живущим ныне, как сбегаются в озеро звонкие ручьи. Рядом с этими городами жилища железных жителей смешны и нелепы, как построенные детскими руками домики из песка по сравнению с каменными жилищами обитателей гор. И стали эти древние города пустошами, которых избегает все живое. Железные тоже смутно помнят прошлое и пытаются до него дотянуться, пытаются жить по-старому. Но остальные, кто выжил, поняли, что нельзя гневить мир и землю, и ушли жить в Лес. И Лес их принял, дал кров, и пищу, и защиту, и силу понимать его и просить о помощи.

О том, что людям должно слушаться Леса, как его детям. И добрый знак — появление все большего числа шаманов с каждым поколением. Значит, все верно и правильно. И людям стоит всегда хранить в сердце благодарность и преданность Лесу.

О том, что много лет назад одна молодая шаманка из другого рода тоже подобрала черного человека с черной душой, которого не принимал Лес, и ушла за ним в темный мир — туда, куда уходит все злое, зловредное, гадкое, чуждое Лесу и людям, живущим в этом Лесу. Туда, куда можно попасть и вернуться, лишь оседлав белого зверя — единственное создание Леса, которое одинаково вольготно чувствует себя и здесь, в нормальном мире, и в том, искаженном и перевернутом.

О том, что у черных людей есть черная сила, спорить с которой под силу только старшим шаманам, и только старшие шаманы могут защитить людей.

О том, что любой, кого коснется чернота, обречен, чернота пожрет его суть, выест сердце и даст взамен другое — злое, холодное, равнодушное. И Вишню Хаггар с Брусникой забрали у черных людей как раз тогда, когда она осталась вовсе без сердца. И спасти ее не сумеет уже никто.

О том, что Хара старший шаман принял за одного из этих черных людей и потому намеренно злил его, желая спровоцировать и изгнать из поселения. Но поскольку маг не поддался, пришлось его оставить, запретив любое общение с ним. Потому что выгнать гостя, не сотворившего зла, значит навлечь на себя беду.

О том, что Брусника слишком своевольна и запрещать ей что-то попросту глупо, а мешать человеку выбрать свою судьбу, к которой он стремится, глупо вдвойне. Даже если эта судьба — скорая смерть.

О том, наконец, что он очень рад чуду, свершившемуся с Хаггаром, и удивлен ему, потому что прежде никогда подобного не случалось — чтобы холодное мертвое сердце удалось заменить на живое и чувствующее.

В общем, говорил он очень долго и пространно, Хар с трудом не уснул после дороги под этот мерный речитатив. И когда Остролист наконец замолк, он по-собачьи встряхнулся, мотнул головой, выгоняя остатки сонливости, потер обеими руками лицо.

— Так. Короче, как я понял, про этих пришлых ты знал, — резюмировал маг. — Но, поскольку они опасные, решил с ними не связываться. И это, кстати, было очень разумно: бабе помочь шансов нет, а толпу народу на поиски положить — не лучший вариант. Про сердце мысль тоже интересная, но у Вишни вашей не с ним проблемы, а с головой. Но я так и подозревал, что вы ничего с этим сделать не сможете, — заметил он себе под нос, не столько продолжая разговор, сколько рассуждая вслух и пытаясь подхлестнуть вялые сонные мысли. — Погоди, а почему ты мне все это рассказал? Ладно, про черных людей из черного мира все понятно, но вот эти сведения о катастрофе… Откуда ты знаешь, что они меня интересовали?

— Знаю. — Старший шаман чуть улыбнулся и пожал плечами. — Лес сказал, что тебе нужно это знать, а я не спорю с Лесом.

— Так и сказал? — хмыкнул Хар. — А что ж он тебя в прошлый раз не предупредил, что я пришел без злых намерений?

— Почему ты так решил? — Улыбка старшего шамана стала хитрой, проказливой и совсем не старческой. — Прими я тебя как друга, прислушайся к твоим словам о поиске — и чем бы это закончилось для поселения? Я должен думать о всех людях, а ты бы увел их на смерть. Сейчас же ты жив, Брусника жива, и даже Вишня жива, пусть я не пожелаю такой жизни никому.