Читать книгу - "Кощей. Перезагрузка: фантастический роман - Роман Галкин"

Для возвращения во владения братца мне необходимо с ним связаться с помощью малого призыва. Беру на крылечке бани одно деревянное ведерко и зачерпываю из озера воду. И вот, когда рука занесена над ведром и я уже закрыл глаза, меня вдруг посещает совершенно неожиданная мысль. А что если… Так-так-так… Значит, для создания призыва, а попросту говоря, портала необходимо воссоздать в памяти нужное место. Важно, чтобы это не было маленьким помещением и чтобы оно не было закрыто для посещения другим первочеловеком, или там не произошло никаких кардинальных изменений…

Снова закрываю глаза и воссоздаю в памяти заросшую виноградом беседку перед маленькой банькой на моей даче в той, реальной жизни… Реальной? Может, это та жизнь мне приснилась и я на самом деле местный Кощей, страдающий амнезией? Впрочем, не буду заморачиваться.

Итак, беседка перед баней. У крыльца бани осиновая кадка с водой для окунания. С левой стороны от бани проволочная ограда, густо заплетенная длинными колючими плетьми ежевики. С этой стороны соседей нет. Там крутой склон лога, на котором никто не захотел разрабатывать участок. Слева старая раскидистая яблоня. Она заслоняет расположенный выше дом. Порыв теплого ветерка колышет ветви яблони, и я, осознав реальность картины, открываю глаза. Передо мной колышется серебристое марево.

С замиранием сердца и задержав дыхание, словно перед прыжком в холодную воду, шагаю вперед.

Да, это моя дача. И она явно не пустует. На столике в беседке початая бутылка красного вина, открытая коробка шоколадных конфет и различные закуски на пластиковых лоточках. Металлический мангал за беседкой не виден, но, судя по умопомрачительному запаху, на нем в данный момент готовится шашлык.

Интересно, кто тут хозяйничает в отсутствие хозяина?

Судя по дымку из трубы, баня топится. Поднимаюсь на крыльцо и, пригнувшись в дверях, захожу в предбанник. Убеждаюсь, что изрядно прибавил в росте, ибо почти касаюсь головой низкого потолка.

На вешалке мужская и женская одежда. Мужская явно не моя – по росту маловата, а в ширину на несколько размеров больше. А вот бирюзовое платьице в гардеробе жены вроде бы присутствует. Та-а-ак…

Распахиваю дверь в парилку и… и удивленно смотрю на пышнотелую блондинку, возлежащую на полке лицом вниз.

– Марик, – говорит она низким томным голосом, – обработай меня веничком.

Поняв, что передо мной не моя супруга, испытываю некоторое облегчение. Однако, словно загипнотизированный, продолжаю пялиться на обнаженный идеал средневековых художников.

– Ну Марик, ну… – Подняв голову и увидев вместо Марика меня, блондинка замолкает на полуслове. Несколько мгновений она смотрит, все сильнее округляя большие, обрамленные пышными ресницами глаза, и наконец, набрав полные легкие жаркого воздуха, разражается истошным воплем: – Ма-а-арик!

Выйдя из ступора, отшатываюсь назад и закрываю дверь парилки, за которой блондинка продолжает взывать к неизвестному Марику.

– Эй! – раздается за спиной мужской голос.

Обернувшись, вижу перед собой упитанное лицо кавказской национальности. Могучий волосатый живот нависает над веселенькими семейными трусами, на которых изображены пальмы и выпрыгивающие из воды дельфины. Из трусов торчат еще более волосатые, малость кривоватые тонкие ноги, вставленные в длинноносые лакированные туфли. В руках у джигита по шампуру с нанизанными кусочками аппетитно пахнущего мяса. Округлив глаза и задрав густые брови, так что они соединились с аккуратно зачесанными набок волосами, мужик с изумлением осматривает меня с ног до головы.

М-да, видок у меня, по меркам цивилизованного мира, тот еще. Полотно сестры Мизгиря Таит, из которого сшиты мои штаны и рубаха, по внешнему виду мало чем отличается от обычной мешковины. Обмотанный вокруг талии обрывок толстой веревки не придает моему виду презентабельности.

– Эй, – снова восклицает Марик и опять замолкает, словно то ли не может подобрать слова, то ли ему мешает что-то другое. Насупив брови, он переводит недовольный взгляд на собственные руки, и его лицо озаряется пониманием. Перехватив левой рукой оба шампура, он включает правую в разговор, помогая по-кавказски активной жестикуляцией возникновению слов. – Эй! – На этот раз возглас сопровождается вкручиванием вверх правого указательного пальца. – Бомжара, я твой рот топтал, ты как тут оказался?

Пропускаю оскорбление мимо ушей и в последний момент сдерживаюсь от заявления, что это моя дача. Внешний вид-то у меня нынче совершенно другой, никто из соседей меня не узнает и, соответственно, не подтвердит мое право собственности.

– Извини, мужик, – говорю миролюбиво, – я к хозяину зашел. Это же Жорика дача?

– Эй, какой такой Жорик-чморик, эй? – нагло вопрошает Марик и, в очередной раз вкручивая палец в воздух, заявляет: – Я хозяин эта дача, понял, да? А ну, бомжара, я твой рот топтал, говори, как ты сюда пришел? Говори, в дом заходил? Вещи крал? Я тебя, я твой рот топтал, на цепь посажу, буду как собаку в будке держать. Понял, да? Я твой рот топтал!

Подхожу к кавказцу вплотную, и тому, чтобы смотреть мне в глаза, приходится максимально задрать голову. Подобное положение всегда сбивает спесь с любителей словесных наездов. Мужик не является исключением, поэтому неловко замолкает.

Отбираю оба шампура, снимаю кусочек мяса, кладу в рот и, прижав его языком к небу, наслаждаюсь вкусом горячего сока. М-да, великолепный шашлык! Жаль, что наша встреча произошла при подобных обстоятельствах, не предполагающих дальнейшего совместного приятного времяпрепровождения за общим столом.