Читать книгу - "Под знаком мантикоры - Алексей Пехов"

— А вот это мы посмотрим! Взять его!

Слуги ринулись вперед, маркиз схватился за шпагу, но трое ребят отличались и силой и проворством. Они враз скрутили де Армунга, и, прежде чем Фернан смог поверить в то, что все, что он видит, происходит на самом деле, маркиза начали пороть. Двое здоровяков держали, третий наносил хлесткие и сильные удары тяжелым ремнем. Сеньор де Каэло наблюдал. Фернан тоже.

Он не собирался помогать де Армунгу. Выйти и спасти его — значит оказать медвежью услугу. Унизить еще сильнее. Задеть гордость. Да и сцепиться с де Каэло — хорошего мало. Сейчас на поляне находилось пятеро, и шестой явно был лишним, а поэтому Фернан остался там, где стоял все это время, — в тени деревьев.

Шут вытерпел экзекуцию молча. Наконец, когда, кажется, даже здоровяк, махающий ремнем, запыхался, де Каэло отдал приказ слугам прекратить. Те бросили де Армунга на землю.

— Надеюсь, эта порка послужит тебе уроком, шут! — язвительно произнес де Каэло. — Запомни ее!

Он и его люди покинули поляну, прошли мимо прятавшегося за деревьями Фернана и скрылись за поворотом. Де Армунг полежал еще какое-то время, затем, опираясь на шпагу, встал.

— Я запомню твой урок, дорогой дружок, — прошипел маркиз. — Хорошенько запомню. И клянусь Искусителем, за эту порку ты отплатишь мне жизнью!

Шипя от боли, королевский дурак проковылял мимо Фернана. Сеньор де Суоза выждал еще несколько минут и пошел в том же направлении, что и участники недавней истории, — обратно в зал приемов.

— Где ты был? — Рийна была испугана и встревожена.

— Искал Мигеля.

— В саду?! Он все время находился в зале.

— Я его не увидел. Тебе удалось хоть что-то узнать?

— Нет. — Она с сожалением покачала головой и обвила его руку своей. — Сегодняшний вечер прошел зря. Давай уйдем.

— Я и сам хотел тебе это предложить, — усмехнулся он. — Чем займемся?

— Ночь длинна. Придумаем что-нибудь. Нам следует прощаться с Лосским?

— Думаю, сеньор де Фонсека проживет и без нашего «до свидания».

Они покинули зал, где гремела музыка, раздавался гомон разговоров и заливистый женский смех. Оказались в коридоре, по которому шли сюда, миновали пост гвардейцев и уже подошли к массивным мраморным колоннам, которые как раз располагались на середине пути к выходу, когда их окликнули:

— Сеньор де Суоза?!

Они обернулись. Рийна, сразу понявшая, что должно произойти, выругалась:

— Все же этот выродок не утерпел!

Фернан был более сдержан, лишь на мгновение сжал руку жены, успокаивая. К ним приближался совсем еще молодой офицер. В самом конце коридора, у входа в зал, маячил младший де Дорес.

— Сеньор де Суоза, если не ошибаюсь?

— Совершенно верно. — С секундантами Фернан всегда старался быть вежливым.

Дело было не так уж и плохо. Его вызывали всего лишь на дуэль, а не на поединок кровью, иначе бы де Дорес пришел сам, как того и требовали правила.

— Лейтенант Двадцать шестого кавалерийского полка Сесар де Муньос, — представился секундант. — Сеньора, прошу простить меня, что порчу ваш вечер, но могу я переговорить с маркизом наедине? Дело не терпит отлагательства.

Ее глаза метали молнии. Ей хотелось послать этикет в бездну, спустить с поводка крепко связанные эмоции ламий. Впиться ногтями в лицо этого человека. Но… Рийна была умной девочкой и отошла в сторону. Как этого требовал проклятый человеческий этикет. Нервно теребя пальцами юбку, она стала изучать лепку на одной из стоявших в коридоре ваз.

— Я внимательно вас слушаю, сеньор.

— Меня попросили согласовать вопрос чести.

— Да? И чья же честь задета?

— Сеньора Менчо де Дореса, сеньора де Каэло и сеньора де Бельвердеса.

— Всех троих? — Фернан удивленно приподнял бровь. Проклятье! Артуро де Дорес все же умудрился проспать инициативу своего сынка. Не удержал от глупостей.

— Совершенно верно.

— И чем же я мог затронуть честь этих достойнейших дворян?

Вежливость, вежливость и еще раз вежливость!

— Вы вызывающе смотрели и тем самым оскорбили их до глубины души.

— Хм-м… — Если учесть, что о сеньоре де Бельвердесе до сегодняшнего дня Фернан вообще ничего не слышал… Лейтенант истолковал эту задумчивость по-своему:

— Извинения не принимаются.

— Я и не собираюсь их приносить, лейтенант. — В голове у Фернана забрезжил план. Да, он мог бы послать их вызов к Искусителю, благо причина была никакая, но нет! Он сам стремился к драке. — Где и когда?

— Скажем, завтра, с утра.

— Сожалею, но завтра у меня назначена важная встреча. К тому же грешно решать вопросы в святые праздники. Будут ли высокочтимые сеньоры так любезны, что перенесут время нашего разговора на послезавтра?

— Конечно, сеньор, — после некоторого раздумья ответил лейтенант де Муньос. — Думаю, господа подождут один день. В семь утра, у аббатства Святой Жостины. Какое оружие вы предпочитаете?

— Шпаги или рапиры.

— Превосходно. Дополнительное оружие?

— Разрешается. На усмотрение господ.

— Чудесно.

— Как будет рассматриваться вопрос крови?

— Никак. Речь идет о чести, все трое моих друзей отказываются от права крови от имени своих родов. Если кто-то из них умрет, семья не будет требовать кровавой платы.

— Могу пообещать вам то же самое. Правила?

— Бой будет идти до смерти или пока кто-то не попросит пощады. Давать ее или не давать — на усмотрение победителя.

— Кто из троих господ решится отстаивать честь?

— Все трое.

— Хм… — А вот это уже нехорошо. Сражаться сразу с троими в планы Фернана не входило.

— Мои друзья — люди чести. Они понимают, что трое на одного — это низко и некрасиво, поэтому предлагают вам на выбор два варианта: или вы будете сражаться с каждым по отдельности, или с вами придут двое ваших друзей.

Конечно, они понимают, что трое на одного — плохо! Еще бы им не понимать, если буквально через час после дуэли о ней будет известно всему двору, и никто не похвалит благородных господ за нападение всем скопом на одного человека. Честь всех троих будет в плачевном состоянии. Вовек не отмоются.

— Думаю, мне подходит второй вариант.

— Отлично. Я передам это моим друзьям. Как вы предпочитаете вести разговор? Трое на трое или по очереди?

— По очереди.

— Противников определит жребий или вы?

— Я.

— Итак, послезавтра в семь утра у аббатства Святой Жостины. Честь имею, сеньор!