Читать книгу - "Реверс. Пограничье - Александр Громов"

– Так точно. В окрестностях Тупсы. Видимо, сели для разведки и дозаправки. Опрометчивый поступок. Однако сумели взлететь. С тех пор сведений о них не поступало.

– Запросите… ну, сами знаете кого. Эти двое не лишние в игре. Окажите им содействие… незаметно. Вы меня поняли?

– Так точно, понял.

Ничего-то ты не понял, подумал Динор Таго. И не надо тебе понимать. Просто делай свое дело.

– И последнее: мне придется воспользоваться вашей радиостанцией. Когда у вас следующий сеанс?

– Как обычно, в полдень по местному времени.

Динор Таго вытянул за цепочку из кармана часы-луковицу, щелкнул крышкой.

– Значит, через два часа я вас покину. Уйду Проходом, нет времени трястись до Сургана курьерским. Если будет интересоваться полиция – я уехал за город, больше вы ничего не знаете.

– Сделаю.

Как только управляющий удалился, Динор Таго содрал с себя сюртук, жилетку и принялся яростно скрестись.

Ожидание в землянке затягивалось.

– Зябко, – передернув плечами, пожаловался Сергей.

– Я заметила, – процедила Ева.

– От земли холод идет… А твой мир – он холодный или жаркий?

– А твой?

– Ну да, ну да, понимаю… Он всякий. Есть Антарктида, а есть и Уганда. Но в среднем? Вот Центрум – в среднем теплый мир. Парниковый эффект после распада жидких углеводородов, да?

– Зачем спрашиваешь, если знаешь?

– Да так… Приятно поговорить о тепле, когда зубами стучишь.

– Так ты от холода ими стучишь? А я думала…

– Индюк тоже думал. Ты где-нибудь здесь Проход видишь?

– Ну ладно, – смягчилась Ева. – Признаю, ты не сдрейфил. А я скоро не выдержу: или уйду Проходом, или описаюсь. Ты бы лучше помолчал, терпеть мешаешь.

– Я подумал, что нам тут зябко, а те трое сейчас в бронепоезде живьем пекутся. На броне небось яичницу жарить можно.

– Потерпят! Ребята стойкие.

– То ребята, а то Алена.

– И она будет терпеть, раз напросилась. Водой обольется, там ее целая цистерна. Ты не о них думай, ты о нас думай. Мартыша видел?

– Чего?

– Не чего, а кого. Мартыша. Между второй и третьей хижинами слева от большого дома. Там бревно лежало, на нем сидели черные. Видел?

– Ну?

– С ними был мартыш. Такое существо. Они здесь пришлые, как и мы. Попали когда-то в Центрум невесть из какого мира и прижились. Слыхала о них много, а вижу впервые. Умные зверьки, вроде даже разговаривать умеют. Разум, готовый проснуться. Безобидны и беззащитны к тому же. Ну, ясное дело, обитать им приходится в таких местах, где их никто не обижает. То есть чаще всего там, где людей никаких нет.

– Ну и что? – спросил Сергей.

– А то, что Старец, возможно, не такой уж ретроград, каким его считают. Будь он слепым поборником дремучей старины, мартышей не потерпел бы. Однако они живут здесь и не боятся. Наверное, черные их даже подкармливают. Значит, Старец не уничтожает то, что, по его мнению, не наносит никому вреда. Он слывет справедливым, а без терпимости к беззащитным и безвредным какая справедливость? Усек? Мы тоже должны держаться этой линии: мы не пограничники и не шпионы, на власть Старца не посягаем, вы борцы за светлую жизнь, мы вольные торговцы, от нас вам будет польза, давайте дружить семьями…

– Это поможет? – хмыкнул Сергей.

– Это даст нам шанс, – веско сказала Ева.

Будь Сергей один, он давно ушел бы Проходом – накрутил бы свою психику, навоображал бы кровавых ужасов, и все получилось бы. Никто не упрекнул бы. Но Ева без крайней необходимости не уйдет. Ей нужен Макс. Не для «фирмы» нужен – для себя. Уйти на Землю означает потерять еще минимум трое суток и сделать шансы на успех операции совсем иллюзорными. По доброй воле Ева на это не согласится. Влюбленные женщины бывают разными, но влюбленная решительная женщина – это гибрид стенобитного тарана и вколоченного по самую шляпку гвоздя с зазубринами, который так просто не выдернешь. Тяжелый случай.

А Проход у нее розовый, гламурный… Эклектика какая-то. Ева и гламур – это как мороженое с горчицей или боевой томагавк со стразами.

Поразмышлять об этом подольше не получилось: в землянку вошли двое черных. Может, они плохо умели рулить в речных порогах, но на нехватку физической силы пожаловаться не могли. В одну секунду пленники были грубо поставлены на ноги и принуждены идти туда, куда ведут.

Вели в «блокгауз». Дневной свет резал глаза с отвычки. Скрипнула дверь за спиной, и резь прекратилась. Внутри царил мягкий полумрак. Толстые столбы с грубой резьбой подпирали потолок, как в жилище древнего норманнского ярла. И так же, как у норманнов, стояло на возвышении тяжелое кресло с грубой резьбой. Не было лишь длинного стола: здесь не пировали, здесь вершили суд.

И еще: вряд ли за спиной сидящего ярла располагался занавес из плотной темной ткани. А за спиной Старца он был.

Цирк, зло подумал Сергей, когда его вместе с Евой бросили перед Старцем на колени. Наверное, законы жанра везде одинаковы.

Старец был величествен. Крепкий старик с длинными седыми волосами, расчесанными на прямой пробор, кустистыми седыми бровями и седой бородой до пояса. Если бы не резкие морщины и не пронзительные глаза – совсем Дед Мороз.

– Мы привели этих людей, о Справедливый, – прозвучал за спиной сиплый голос одного из черных воинов.

С минуту длилось молчание – Старец изучал пленников.

– Кто этот молодой мужчина, похожий на нас, и женщина с носом как клюв? – прозвучал неожиданно глубокий звучный голос. – В чем их вина?

– Они пограничники.

– Мы не пограничники! – запротестовал было Сергей и вместе с кратким приказом молчать получил по шее.

– Вам будет предоставлена возможность высказаться, – возвестил Старец. – Пусть говорят мои дети.

– Они прилетели на большой крылатой машине, – наябедничал сиплый. – Машина упала в Верхнее озеро. Мы нашли их на берегу.

– Они одеты как пограничники, – заявил Старец после паузы. – На крылатых машинах, испускающих дым, летают только пограничники. Два довода за казнь. Что можете сказать вы, незваные пришельцы? По-моему, я слышал, что вы не пограничники? Кто же вы тогда?

– Вольные торговцы, – сказал Сергей, надеясь, что слушатели поймут его оннельский. – Пограничники называют нас контрабандистами и всячески препятствуют нам. Они – наши враги, как и ваши. А одежда… что одежда? Она удобная, почему бы нам не носить ее?

– Если вы торговцы, тогда где же ваши товары? – вопросил Старец, и за спинами пленников одобрительно зашушукались черные: вот это, мол, поддел! От Старца ничего не скроешь, он под землей на сажень видит!

– Дай я скажу, – бросила Сергею Ева и возвысила голос: – Да, на самолетах в этих краях летают пограничники. И это был их самолет. Но почему ты решил, что пограничники отважились бы летать над твоими владениями на этой табуретке? Они хорошо знают, кто такой Старец. Неужели ты не столь мудр, как о тебе говорят? Ведь пограничники – это одно, а их вещь – совсем другое. Разве самолет – зубной протез, чтобы быть неразлучным с хозяином? Разве вещь и ее хозяин не могут расстаться?