Читать книгу - "Звонкая мелочь времени - Эльдар Сафин"

Это был шах и мат. Кабыздохер не сможет молчать – растреплет всем, что я получил губернаторство и деньги, и ребята просто не поймут, если я откажусь. Они и так, бывает, подозревают, что я не от мира сего – то денежный заказ не возьму, то за копейки погоню их сутками пахать, да еще и сам залягу в грязь с биноклем и пакетом сушеной говядины…

Они гордились мною, и они ждали, что я и впредь буду давать им повод для гордости.

– С этим губернаторством не все так гладко, – осторожно намекнул я. – Думаю, из-за него меня и хотят убрать.

– Что за город-то дают? – поинтересовался Ахмед. Старый татарин, скорее всего, давно стоял в дверях, никак не показывая своего присутствия. Иногда мне казалось, что он не ходит, а перемещается из точки в точку, как Сверхчеловек из фильмов князя Степанцова-Загорского.

Сморщенный от старости, сухой, он всегда был одет с иголочки, в лучшие классические костюмы, пошитые в Якутском ханстве. Многие считали, что он тратит на одежду все деньги, – но я знал, что вещи Ахмед носит настолько бережно, что и через несколько лет они у него как новые, и вообще большая часть его гардероба оплачена из казны сыскного агентства – он при необходимости великолепно изображал дальнего родственника якутского или крымского хана, а однажды выдал себя за двоюродного брата монгольского правителя – и даже грандбританские дипломаты не раскусили его.

– Пермь дают! – заявил Кабыздохер.

Все в комнате поморщились. Пермь за последние сто лет раз двадцать переходила из рук в руки, то якуты ею владели, то мы. И практически ни один тамошний градоначальник за этот век не умер своей смертью. Даже пословица возникла: «станешь губернатором Перми», – то есть получишь куш и сразу умрешь.

Я покачал головой и вышел в соседнюю комнатку, маленькую и уютную, с парой кресел и двуспальной кроватью. Здесь мои сыскари порой отдыхали от дел. Татарин проследовал за мной, Кабыздохер остался ждать уже топающего вверх по лестнице городового, Светослава не могла упустить возможности помочь следствию и посмотреть, насколько городовой туп.

– В Москву ссылают, – сказал я, продолжая разговор.

– Вот это номер, – восхитился Ахмед.

Я уставился на него – старый татарин говорил редко, но, если вдруг сказал что-то, можно было спорить – он сделал это не без оснований и взвешенно.

– Ты пропустил, – добавил он. – Вчера было в бульварных газетенках, сегодня упомянули вскользь и в официальной прессе. Под Москвой обнаружили останки мамонтов, предполагаемый возраст находки – полтора миллиона лет, хотя археологи тут же вой подняли, мол, не может такого быть. Сохранность великолепная. Целые костяки.

– Войны не будет, – сказал я, немного поразмыслив. – Москва ведь в глубине княжества.

– Речь не о том, – улыбнулся грустно Ахмед. – Ты неудобен всем. Состоятелен, без долгов и привязанностей, близкий родственник князя. У тебя есть другие источники дохода кроме казны. Тебя нет на столе нынешних политических раскладов. Но раз Романов ставит тебя на Москву, это наверняка что-то значит. Кого-то ущемили, другим продемонстрировали, что все не так, как могло им показаться. Якутов мы только что цапнули за нос, хотя и неофициально, – но это станет известно, и представь, что они подумают?

– Что меня наградили и что это была официальная акция, – осознал вдруг я.

– Именно. – Ахмед еще раз усмехнулся. – Ты знаешь, что губернатор получает два процента с доходов княжеских предприятий провинции и четыре – с налогов?

– Все знают.

– А теперь прикинь: этот могильник грозит оказаться самым большим в Евразии, если не в мире. Тысячи тонн костей, которым миллионы лет. Представь: каждая косточка превращается в сверхмощные энергетические «горошины». Это не останки умершей двадцать лет назад крысы! Ну, те, из которых делают «горошины» китайцы и которых в фонарике хватает едва на неделю. Это – окаменелые кости, и маленького шарика из них достаточно на освещение в течение часа всего Торжка. Ну а вставленная в домашний компьютер или автомобиль «горошина» станет источником энергии на всю жизнь.

– Клондайк, – восхитился я. – Алтайские прииски!

– Советую – откажись. – Ахмед внимательно посмотрел мне в глаза. – Николай Семенович, наше дело маленькое, а тут высокая политика, тут миллионы, миллиарды рублей. Вся Европа всколыхнется – да что там Европа, Азия волной встанет, все бывшие улусы Чингиса, нынешние ханства. Благо Америка увлечена своими революциями, Африка бедна, а Австралия слишком далеко. Но все остальные начнут свои игры, и ты станешь кубиком, который кидают на стол.

– Ты знаешь, Ахмед, – я сжал губы, – до того, как Ньютон открыл, что со временем мощи живых существ накапливают в себе энергию, игральные кубики называли «костями». Потом перестали – чтобы не путать с «горошинами». Совсем недавно я и сам не собирался вступать в игру, думал отказаться от Москвы. Но сдаваться я не привык и не умею.

– Ну и зря, – скривился Ахмед. – Это ты с пистолетом орел, или когда выслеживаешь загулявшую девицу по просьбе ее отца. А политика – вещь в себе, в ней можно разобраться, но сложно преуспеть.

Из-за двери раздавались крики. Взбешенный городовой пытался донести что-то до Светославы, но та явно уперлась, и теперь бедолага точно получит час, а то и два незабываемых ощущений. Все начнется с поцелуя в мозг, потом предварительные ласки стремительно сменятся половым сношением туда же, а закончится все тем, что Светослава контрольно пройдется по мозгу городового коваными сапогами.

– Мне нужно где-то переночевать, – сменил я тему. – Дома «горошина» села, даже не помыться. Энергетиков вызывать поздно, да и не хочу я маяться. В машине, кстати, тоже кончилась – подыщи временно что-нибудь класса «Лыцаря» и направь заявку на замену «горошин». Закажи билеты в Москву на завтрашнее утро…

– Туда поезд ходит раз в два дня, а самолеты и вовсе не летают – аэропорт только военный, – усмехнулся Ахмад. – Там мой брат троюродный живет, по матери, Ринат. Насколько я помню, в этом месяце поезд – утром по четным дням, то есть до послезавтра ты не уедешь.

Я чертыхнулся. Хотелось уже рвануть в Москву, посмотреть на раскопки, понять, кто и чего ждет, – ну и действовать по ситуации.

– А пожить ты можешь в квартире для командировочных.

Он был абсолютно прав. Время от времени мы выписывали под самые сложные дела специалистов из провинции, а гостиницы в Торжке дорогие, да и обслуживание в них порой оставляет желать лучшего – ну и года два назад Ахмед по моему распоряжению подобрал квартиру недалеко от нашей резиденции.

– Выяснили, кто за нами следит? – спросил я.

– Мелюзга уголовная, им сказали посмотреть, кто когда приходит и кто когда уходит, они и рады играть в сыскарей, – сдержанно улыбнулся Ахмед. – Отвлекающий маневр чистейшей воды.

– Ясно.

На самом деле мне ничего не было ясно, но какая-то система проглядывала. Некто, заинтересованный в громадном месторождении костей, пытается убить меня. Некто пытается отвлечь меня. Может быть, это один и тот же «некто», может – двое разных, а еще может так статься, что в игре их не один и не двое, а добрый десяток.