Читать книгу - "Невеста решает бунтовать - Мстислава Черная"

— Ты прав.

— Будь счастлива, Иси.

— Не говори так, будто мы расстаёмся. Разве вы не приедете в столицу?

— Обязательно.

— Можно? — дождавшись разрешения, в комнату входит Кей.

Брату невероятно идёт парадный костюм, Кей выглядит взрослее, серьёзнее. Прозрение после снятия поводка очень повлияло на него. Кей до сих пор не понимает, как он был готов не только жениться на Габриэль, но и слепо следовать за ней всю жизнь — она планировала брак без перехода в род мужа, чтобы остаться последней Вадор и сохранить над нашей семьёй контроль.

Улыбнувшись, брат протягивает мне крошечную коробочку. Внутри серебристая кулон из лунного камня на серебряной цепочке. На вид украшение простенькое, но я не сомневаюсь, что Кей привёз украшение из первохрама Белой богини.

— Надеюсь, его защита тебе никогда не пригодится, сестрёнка. Я хотел попросить прощения…

— Вы сговорились? — перебиваю я.

Папа с Кее переглядываются и дружно фыркают.

Мама входит последней. Она осталась прежней, но в то же время изменилась. Похорошела? Исчезли проблемы со здоровьем, а вместе с ними и первые морщинки. Кто нас не знает, теперь принимает за сестёр. Мама наконец-то почувствовала себя полноправной княгиней и взяла управление домом в свои руки.

Поцеловав меня в лоб, мама бросает на папу суровый взгляд и принимается поправлять на мне платье, причёску.

Времени всё меньше…

Я действительно хочу спуститься по парадной лестнице, выйти на крыльцо, сесть в открытую коляску, которая отвезёт меня по запруженным горожанами улицам в храм? Прямо сейчас я ещё могу отказаться, спрятаться, сорваться свадьбу…

Что за глупости?!

Будь Ксан рядом, мне было бы спокойнее, но его я увижу только после того, как жрица возложит на мою голову венец Вадора.

— Волноваться перед свадьбой нормально, — улыбается мама. — Помню, я спряталась в кладовой за стеллажами, и храмовым сёстрам пришлось изрядно попотеть, чтобы меня отыскать.

— Я готова.

Мама смеётся, но кивает и серьёзно говорит, наверное, самое главное напутствие:

— Дочка, будь счастлива.

— Обязательно, мам. Как ты.

Время выходит.

— Коляска подана, — сообщает Моораца, успевшая незаметно войти в комнату.

Переступив с ноги на ногу, я оглядываюсь в поисках поддержки. В голове воцаряется сумбур, а сердце начинает биться с пугающей быстротой. Я сомневаюсь, хотя сама не понимаю, в чём именно. В свадьбе? Нет. В Ксане? Тем более — нет. Но мне всё равно боязно, и даже мысль, что я по-прежнему могу повернуть время вспять, исправить любую ошибку не успокаивает.

Брат делает шаг ко мне, подхватывает под руку, и я с благодарностью сжимаю его пальцы. Кей ничего не говорит, но уверенно направляет меня к двери, и эта уверенность будто перетекает от него ко мне через наши сцепленные руки. Ко мне возвращается моя улыбка, и я снова способна ощущать то безграничное счастье, которое я испытывала после того, как дала согласие стать женой Ксана.

Мы спускаемся по лестнице.

Почти.

Последний штрих — горничный цепляют к моему наряду кружевной хвост. То есть шлейф. И чтобы я могла пройти и не запачкать его, сегодня рано утром храмовую площадь сто двадцать человек отмывали с ароматной пеной. Безумие…

Если честно, мне кажется, вадорцы радуются моей свадьбе больше меня самой и изо всех сил пытаются показать, что я достойная невеста имперскому принцу.

Кей помогает мне забраться в коляску, мама, отогнав горничных, сама укладывает на сиденье шлейф. И кучер понукает лошадей, коляска почти сразу трогается, до меня долетает его бормотание, что-то про толпу. Папа и Кей поедут рядом со мной — верхом. А вот мама… Обернувшись, я не могу поверить своим глазам. Мама, отказавшись от кареты, тоже садится на лошадь, причём в неудобное дамское седло. Мне и тревожно за маму, хочется отправить её в экипаж, и одновременно я тронута до глубины души.

Родители быстро догоняют мою коляску, держась правой стороны, а Кей едет слева, и постепенно ко мне возвращается чувство защищённости в кругу семьи.

Впереди раздаётся трубный глас фанфар, военный оркестр возглавляет процессию. Очень быстро мы достигаем живого ограждения — гвардейцы оцепили квартал, чтобы толпа не взяла наш дом штурмом, не иначе.

Горожане машут, выкрикивают моё имя. Из напирающей с боковых улочек толпы в меня летят цветы, ленты.

— Княжна!

— Исидара! Наша хранительница!

Я начинаю подозревать, что Манс очень умело запустил выгодные империи слухи и выставил меня чуть ли не спасительницей Вадора.

Не мне возражать.

Коляска продвигается очень медленно, ползком. Наверное, мы могли бы ехать быстрее, но смысл в том, чтобы люди могли увидеть свою княжну. И я улыбаюсь, киваю, машу. Можно сказать, готовлюсь к роли жены принца — улыбаться и махать в будущем мне предстоит очень много.

— Дочка, я горжусь тобой, — папа быстро-быстро касается уголка глаз.

Я улыбаюсь шире.

Но вскоре улыбка превращается в оскал, лицо начинает болеть. Хорошо, что издали люди не видят мою гримасу и верят, что я добрая и приветливая.

Процессия достигает храмовой площади через два или даже три часа. Здесь тоже толпа, но теперь меня приветствуют не простые горожане, а мелкие аристократы. Самые влиятельные, включая бывших князей новоявленных лордов-рыцарей ждут меня в храме.

Вечность спустя коляска останавливается у подножия лестницы.

Я всего лишь встаю, а у зрителей это почему-то вызывает бурный восторг, приветственные крики становятся оглушительными.

Кей помогает мне спуститься на мостовую, а вот наверх ведёт уже папа. Меня приветствуют жрицы. Жрецы поднимают семь больших зеркал в круглых серебряных оправах, и я оказываюсь охвачена сиянием отражённого света. Мне начинает казаться, что я иду не по центральному проходу храмового зала, а по аллее Чертогов Белой богини. Будто капель переливается мелодия, звучат напевные благодарственные молитвы. Я вижу знакомые лица, но лишь отмечаю присутствие лордов и леди, Габриэль с супругом-имперцем, бывшие княжны…

Длинная речь старшего жреца проходит мимо меня — я лишь притворяюсь, что внимательно слушаю, тем более речь я читала накануне. Насколько я знаю, составлять текст помогал Манс, а конечный результат Ксан утверждал лично…

К окончанию речи жрецы убирают зеркала, а жрицы выносят серебряный, накрытый шёлком поднос. В чаше из лунного камня плавает… ледышка размером с грецкий орех. Считается, что таким образом подают застывшую воду из небесного озера Белой богини. Ну… Я принимаю чашу обеими руками. Саму воду, в которой плавает ледышка, пить до дна не обязательно, нужно проглотить лёд, причём ни в коем случае не разгрызая.