Читать книгу - "Янтарь в болоте - Дарья Кузнецова"

– Твой прокол-то, Вьюжин. Кто у нас за охрану отвечает?

– А вот как раз потому, что алатырники, которые с дворцовой нечистью управляются, мне не подвластны, такое и случилось. Ты мне что, княже, давеча заявлял? Что Сухов свое дело знает, и нечего мне к нему лезть, дескать, и так мне власти слишком много дано.

– Ну не ной, не ной, Алексей Петрович, как младенец! – ворчливо перебил его Ярослав. – Не прав я был, признаю. Власти много, так у тебя и порядок всегда, так что не ворчи, отдам я тебе Сухова в подчинение вместе со всей его малой дружиной. Но только ежели выяснится, что это твои происки специально ради того…

– Ты уж совсем чудовище из меня не делай, – отозвался боярин уже безо всякого недовольства в голосе.

– Из тебя и делать ничего не надо, – отмахнулся князь. – Только все приказы, что будешь ему отдавать, через меня пусть проходят по первости, пока не привыкнет. Знаешь же, Сухов гордый и упрямый и тебя недолюбливает. А с этим делом ты, надеюсь, разберешься вскорости, как обещал. И с девками дурными, и с убийцей Краснова уже наконец.

– Думаю, не позднее завтрашнего дня все прояснится.

– Я услышал. Ступайте, на том и закончим.

– Доброй ночи, княже!

Голос Вьюжина прозвучал словно бы с насмешкой, но Алёна бы не поручилась в этом. Сама девушка поднялась следом за ним, вразнобой с воеводой невнятно попрощалась и вышла за боярином. Последним шагнул Олег, окликнул за порогом:

– Алексей Петрович, разговор есть.

– Утром, воевода, – отмахнулся тот. – До утра ровным счетом ничего не изменится ни в твоем деле, ни в моих ответах, так что обожди. Заодно, мой тебе совет, хорошенько обдумай то, о чем со мной говорить хочешь.

Даже не поднимая на него взгляда, Алёна знала, что Вьюжин добродушно улыбается, а глаза при том холодные, как у снулой рыбины.

Олег сначала вознамерился настоять, но запнулся взглядом об отводящую глаза алатырницу – и смолчал.

– Пойдемте, Алёна Ивановна, я провожу вас до покоев, – продолжил боярин тем временем, и девушка лишь покорно кивнула.

– Алексей Петрович… – начала она робко через несколько шагов.

Но Вьюжин вдруг перебил и заговорил безо всякого повода резко, так, как начал наставлять ее при недавнем разговоре наедине:

– Прекратите, княгиня, все решено. Светлов – достойный мужчина, и муж из него выйдет хороший, и князь. С землями и прочим он управится легко, и вас не обидит, будьте уверены. А чувства, про которые так любят рассуждать юные девицы вроде вас, дело наживное. Народ говорит, стерпится – слюбится, а народ – он мудрый. А нынешнее ваше чувство, которое вы так гордо любовью величаете, как справедливо сказал его светлость, – это просто глупое увлечение юности, одно из многих. И плакать тоже довольно, вы же княгиня, в конце-то концов!

Слушая это, Алёна поначалу тревожно поглядывала на Вьюжина, удивляясь, зачем он столь откровенно лжет, а потом наконец сообразила, что сказано это не для нее, а для тех, кто уши грел в едва заметно приоткрытых комнатах, темных закутках или бесхитростно в коридоре. За время недолгого пути и короткой прочувствованной отповеди алатырница насчитала пяток таких наблюдателей и даже немного развеселилась и отвлеклась, уж очень все это походило на игру.

Вьюжин проводил ее до покоев, зашел, осмотрелся и вышел, ничего не объяснив и не сказав об отсутствии Степаниды, и Алёна осталась один на один со своими мыслями – сумбурными, беспокойными.

Больше всего тяготила невозможность объясниться с воеводой. Взглянуть бы ему в глаза, услышать правду – любую, лишь бы не маяться здесь от тоски и неведения. Не думать, не грезить о несбывшемся, не жалеть, что им не дали и часа наедине.

Да и вообще, что у них было на двоих? Один час да одна ночь…

Стоило об этом подумать, и на душе стало пусто и горько. Даже если она ему нравилась, а она нравилась, иначе не пожалел бы и не назвал невестой, как можно было говорить о чем-то другом через такое короткое время? Но все это понимал и принимал разум, а сердце отказывалось слушать его доводы, колотилось торопливо и – ждало.

Не добавляли покоя и радости и мысли о том, кого именно с ее помощью собирались вывести на чистую воду, потому что предположение в итоге возникло всего одно. Слишком уж мало было во дворце людей, с которыми она вообще хоть как-то успела пересечься. И подозревать того было неприятно, но легко, и от этого – еще более неприятно.

Когда после короткого и едва слышного стука открылась дверь и на пороге появился княжич, она почти не удивилась. Но искренне разочаровалась – и в нем самом, и в том, что угадала злодея и что ее глупая надежда на появление воеводы вместо злодея не оправдалась.

– Дмитрий? – заговорила она, поднимаясь и шагая навстречу княжичу. – Ты?..

К счастью, закончить и тем все испортить он сам не дал, оборвал:

– Прости за то, что явился вот так. Я так и думал, что ты не сможешь после всего этого спокойно уснуть. Как ты? – Он подошел, взял ее за плечи, хмурясь и глядя сочувственно. – Да что я спрашиваю, уж верно нехорошо! Но ты держишься, я ожидал застать тебя в слезах…

– Слезами горю не поможешь, – тихо проговорила она, опустив взгляд.

– Я так надеялся, что князь хоть после эдакой шумихи одумается, а вы с Рубцовым пусть так, но вместе будете, а он вон чего! – проговорил наследник, едва зубами не скрипя от злости. – Действительно, как можно о чести и чувствах говорить, когда судьба княжества решается…

– Так это ты устроил? Ты с дворечником договорился, чтобы меня к Олегу перенес?

– Не я, но среди людей Сухова есть верные, хорошие, надежные, и красный янтарь тоже. Хочешь, я помогу вам сбежать?

– А проку? – Алёна повела плечами, выскользнула из его рук – врать в глаза не привыкла, боялась выдать себя. Да только и неуверенный, дрогнувший голос, и все прочее играло на руку и лишь больше убедило княжича в его правоте. – Куда бежать? А если и сбежим, моим близким не поздоровится, – пробормотала она и испуганно замерла, лихорадочно пытаясь вспомнить, что успела рассказать княжичу про этих самых близких. Не возникнет ли у него каких-то вопросов?

Однако Дмитрий слишком увлечен был собственными мыслями, чтобы искать неточности.

– Не тревожься! – вдруг горячо проговорил он. Подошел со спины, опять сжал ее плечи. – Потерпи немного, недолго твой навязанный брак пробудет. Светлов и месяца не проживет, а там за Рубцова со спокойным сердцем пойдешь. Уговори его только до поры уехать из стольного града и за князя голову не рваться сложить…

– О чем ты? – в изумлении обернулась она. – Он же воевода, он князю клялся. И с чего сейчас голову складывать, если войны никакой нет, болотники и те поутихли!

Удивление было неподдельным: признаться, такой дальновидности от княжича она не ждала, а он вон чего придумал! Не только совесть свою успокоить, но и от опасного противника избавиться. А воевода-то силен, с ним не так просто сладить, особенно если бороться до последнего решит.