Читать книгу - "Тайный воин - Линн Флевеллинг"

Нирин, Хилус и небольшая группа других вельмож ужинали с ними. Все, разумеется, слышали о дневном происшествии, но пожелали снова выслушать историю из уст самого Корина.

Когда принц закончил рассказ, Эриус откинулся на спинку кресла и кивнул.

— Что ж, Корин, наверное, тебе пора понять, что правление великим королевством — это не только розы, но и шипы. Нас окружают предатели.

— Но он назвал меня мерзавцем, отец! — воскликнул Корин. Похоже, это оскорбление весь день не давало ему покоя.

— А чего еще можно ожидать от иллиорца? — насмешливо произнес Нирин. — Удивляюсь тебе, король, почему ты оставил их храмы в столице? Жрецы — худшие из всех предателей, они развращают и оглупляют народ своими бабьими сказками.

— Но почему он сказал, что я должен спросить обо всем тебя? — настаивал Корин.

— Ты позволишь, мой король? — спросил лорд Хилус, выглядевший весьма мрачно. — Слова этого человека, скорее всего, относились к объявленной сегодня казни.

— Казни? — Корин выжидающе посмотрел на отца.

— Да, поэтому я и пригласил вас сегодня, — ответил король. — Я задумал нечто особенное, мальчики. Завтра вечером состоится сожжение!

Тобин похолодел, несмотря на то что дневная жара еще не отступила.

— Сожжение волшебников? — восхищенно воскликнул Корин. — Мы давно хотели это увидеть!

Лисичка перегнулся через плечо Тобина, чтобы наполнить его кубок.

— Кто хотел, а кто и не очень, — пробормотал он без особого восторга.

— Твой отец понимает, что ты уже не ребенок, мой принц, — сказал Нирин с подобострастной улыбкой. — Пора тебе и твоим компаньонам увидеть всю силу скаланского правосудия. И благодаря тому, что днем ты не растерялся и действовал быстро и решительно, на виселице сегодня будет одной веревкой больше.

— И вам не придется ходить далеко, чтобы все увидеть, — сказал король, наслаждаясь вином и орехами. — Восточную рыночную площадь как раз сейчас расчищают.

— Значит, ты хочешь поступить именно так, мой король? — негромко спросил лорд Хилус. — Ты не изменишь решения?

Наступила тишина.

Эриус медленно повернулся к канцлеру, и Тобин увидел уже знакомую ему перемену в приятном лице дяди. Такой же взгляд был у короля, когда Тобин имел неосторожность попросить Сирну для отца своего друга. Но на этот раз Нирин вмешиваться не стал.

— Мне казалось, сегодня утром я достаточно ясно высказался по этому вопросу. Кто-нибудь хочет добавить? — Голос короля звучал низко, угрожающе.

Хилус медленно обвел взглядом сидевших за столом, но все прятали глаза.

— Я просто хотел напомнить, что подобные события всегда происходили за городскими стенами. А после того, что случилось сегодня днем, твое величество мог бы…

Эриус вскочил и замахнулся кубком, явно готовый швырнуть его в старого канцлера. Лицо короля налилось кровью, на лбу выступил пот. Руан, стоявший за креслом лорд-канцлера, в ужасе сжимал пустую чашу для милостыни. Хилус опустил голову и прижал руку к сердцу, но даже не моргнул.

На одно ужасное мгновение всем показалось, что время остановилось. Потом Нирин встал и что-то тихо шепнул на ухо королю.

Эриус медленно опустил кубок и сел в кресло. Обведя всех взглядом, он грозно спросил:

— Кто-нибудь еще возражает против казни предателей?

Все молчали.

— Прекрасно, — хрипло произнес Эриус. — Значит, казнь пройдет так, как я приказал. И там, где я приказал. А теперь прошу меня извинить. Мне необходимо закончить кое-какие дела.

Корин встал, чтобы последовать за отцом, но Нирин покачал головой и сам пошел за королем. Следом за ними потащился Мориэль. В немом бешенстве Корин проводил их взглядом; его щеки пылали.

Нарушил молчание канцлер Хилус.

— Ах, мой принц, сейчас у нас трудные времена. Мне не следовало задавать вопрос твоему доброму отцу. Умоляю, передай ему мои извинения.

— Разумеется, мой лорд, — ответил потрясенный Корин.

Все поднялись из-за стола, собираясь уходить, но Тобин еще мгновение-другое сидел, сердце его оглушительно колотилось в груди. Похоже, он стал чересчур самодовольным, наслаждаясь благоволением своего дяди. Но вот сейчас, сегодня он на мгновение увидел истинное лицо этого человека, которого так боялась его мать, человека, который мог вот так хладнокровно отдать приказ убивать детей.