Читать книгу - "В когтях неведомого века - Андрей Ерпылев"

Арталетов обхватил ладонями голову и застонал.

– Вы сами виноваты! – вскипел внезапно Леплайсан. – Я же предлагал заставить старого подлеца написать чистосердечное признание!

– Он мне показался порочным, но все еще порядочным человеком… И подвески ведь эти он не из жажды наживы заказал стянуть, а из любви к королеве.

– Как же, порядочный! Да поймите, глупый вы человек, что не подняться на самую вершину церковной иерархии без изворотливости! Нужно врать, лжесвидетельствовать, нанимать убийц, травить соперников. Шутка ли – один шаг до самого папского трона!

– Все равно…

– А кто верещал: «Подло… Мы же не следователи КГБ…»? Пояснили бы хоть, что это за КГБ такой… Кавалерийский Гвардейский Батальон? Команда Гадских Бандитов? Или Комитет…

– Какая теперь разница…

– Ладно, хоть кот в накладе не остался. Тысячи полторы золотых экю, венецианских цехинов и испанских квадруплей с… утащил.

– Какая теперь разница…

– Что вы заладили «какая разница» да «какая разница»… Не рыдайте, как девица, Жорж! Будьте мужчиной! Жанне теперь ничем не поможешь, но…

Взгляд Арталетова внезапно прояснился:

– Как это не поможешь? Очень даже поможешь…

* * *

Между прочим, несмотря на средневековье, удовольствие поглазеть на сожжение ведьмы выпадало парижанам не так уж часто. Из-за наплыва публики, собравшейся полюбоваться на казнь, верховому пробраться к месту казни было просто немыслимо, поэтому друзья бросили своих коней чуть ли не за квартал от цели, доверив их некоему малому, подрядившемуся покараулить животинок за шесть денье.

Толкотня и давка на подступах к площади живо напомнили Георгию ажиотаж близ какого-нибудь из московских стадионов в день эпохальной встречи, допустим, «Спартака» и «Зенита». Только толпа была расцвечена не в два основных цвета, а, по обыкновению, напоминала цыганский табор накануне ярмарки с непременным лошадиным присутствием.

Жора спасовал бы перед людской круговертью, если бы не два обстоятельства: во-первых, там, впереди, ждала его помощи милая Жанна, а во-вторых, он следовал в кильватере за таким мощным «ледоколом», как Леплайсан, которому все местные столпотворения были, как говорится, побоку.

Так бы и проследовал наш тандем без особенных приключений, если не считать происков вездесущих карманников, уже успевших облегчить арталетовские карманы на энную сумму, воспользовавшись его занятостью. Увы, в толпе то и дело попадались знакомые шуту горожане обоих полов, с которыми тот считал своим долгом обязательно раскланяться, а то и перекинуться парой слов. Скорости продвижению это не добавляло, и д'Арталетт, наконец, вывернулся из-за спины друга и принялся пробиваться в эпицентр давки самостоятельно. Откуда только силы взялись.

До арки, отделявшей площадь от улицы, оставалось всего ничего, и Жора уже поздравлял себя с относительно легким финалом первой части задуманного, как кто-то сильно рванул его за плащ:

– Куда прешь, деревенщина, вперед благородных господ?

«Шевалье» предпочел бы оставить плащ в руках громогласного невежи, лишь бы поскорее оказаться на площади, но следом за окриком последовал такой полновесный пинок, что не отреагировать на него было невозможно. Георгий обернулся, привычно хватаясь за эфес шпаги.

– Ба-а-а! – Смутно знакомый здоровяк в чересчур пышно разукрашенном колете осклабился, продемонстрировав брешь в верхнем ряду зубов. – Да это же дружок моего братца, преисподняя его забери!.. А где он сам? Неужели оставил свою милочку без опеки?

Теперь и Жора узнал Леплайсанова брата Франсуа, к которому последний питал столь нежные братские чувства. За спиной знакомца толпились другие личности, памятные по той схватке в придорожном кабачке, едва не стоившей шуту жизни.

– Пропустите меня, пожалуйста, господа, – попытался покончить дело миром наш герой, чувствуя, почти физически, как утекают драгоценные секунды. – Я очень тороплюсь…

– А мы – нет! – заржал во всю глотку толстый забияка, с готовностью поддержанный дружками. – Хотя если ты, бродяжка, встанешь на колени…

– И поцелуешь по очереди все наши сапоги! – выкрикнул кто-то.

– И…

Дослушивать скабрезность Арталетов не стал.

То ли душевный порыв, влекущий его на площадь, был тому виной, то ли пропитался он уже насквозь духом этой эпохи, но Жора одним движением вырвал плащ из руки обидчика и, отступив на шаг, обнажил свой клинок. Толпа тут же раздалась в стороны, образовав вокруг зарождающейся схватки пустое пространство. Дело-то привычное: кому же хочется заработать шальной удар в живот?

– Ого! – Довольно ухмыляясь, громила потащил из ножен свою шпагу. – Наш петушок огрызается! Пощиплем ему перышки, господа?

– За петуха ответишь… – прошипел Георгий, ярость в котором уже вытеснила без остатка и страх за собственную шкуру, и осмотрительность. – Жирный боров!

Ухмылка на лице Франсуа несколько полиняла, превращаясь в оскал, и он без предупреждения ринулся в атаку, намереваясь проткнуть наглеца в первой же стычке.

Лежать бы Жоре бездыханным трупом на парижской мостовой, не вспомни он в тот миг снисходительные наставления тренера…

«Фехтовальная техника позднего средневековья, мон шер[77], – послышался в ушах шевалье голос “мастера клинка”, – настолько отличается от современной нам, что поставь против меня, скажем, тогдашнюю Первую Шпагу Франции де Бюсси – у него не будет шансов. Нет, начни я размахивать шпагой, норовя парировать его удары, он наверняка нанижет меня на шампур, словно шашлык, но если я сделаю вот так, а потом – вот так…»

Не соображая, что делает, Арталетов слегка отшатнулся в сторону и скользнул своим клинком по клинку противника, слегка выворачивая кисть…

Рукоять шпаги едва не вырвалась из мгновенно вспотевшей ладони от мощного удара, будто «шевалье» со всего размаха ткнул острием в кирпичную стену, и тут же всей рукой он ощутил противный мясной хруст…

Щеку обдало холодком от хищного просвиста стали, разминувшейся с живой плотью на какой-то миллиметр, но Жоре было не до того: он завороженно следил, как ярость на лице нападающего сменяется безмерным удивлением, а потом – каким-то безучастием…

Еще через мгновение Франсуа грузно рухнул под ноги своему сопернику, которого мнил легкой добычей, вырвав-таки из его руки шпагу, намертво засевшую в грудной клетке, пробитой насквозь.

Не забывая о застывших в шоке, но от этого не ставших менее опасными спутниках поверженного противника и не чувствуя ничего, кроме деловитой собранности, Георгий присел, чтобы подобрать оружие, выпавшее из руки. Это спасло ему жизнь: над головой, сшибая берет, свистнуло широкое лезвие, способное если и не смахнуть голову с плеч, то распластать горло – непременно. Не вставая, он отмахнулся вслепую и по сопротивлению клинка понял, что достал цель…