Читать книгу - "Наложницы ненависти - Вадим Панов"

— Другого у нас нет, — напомнил Коба.

— Мировая революция…

— Мировая революция, дорогой товарищ, пока не полыхнула. Трудящиеся других стран не поддержали передовой отряд мирового пролетариата. — Курильщик усмехнулся. — Нам надо подумать, дорогой, как объяснить им эту ошибку. И мы подумаем.

Уверенность, которая сквозила в каждом слове Кобы, заставила Азаг-Тота прищуриться.

«Громкое преступление на Большой Оленьей! Сегодня утром на этой тихой улице произошла попытка захвата старинного трехэтажного здания, сопровождавшаяся крупной перестрелкой. По свидетельству очевидцев, и нападавшие, и защитники применили автоматическое оружие, но, к счастью, удалось избежать случайных жертв, тем не менее в результате столкновения здание выгорело дотла. Прибывшие на место происшествия полицейские пока избегают давать какие-либо оценки…»

РТР

«Обращение Франца де Гира, отставленного со своего поста мастера войны Ордена, вызвало настоящий взрыв в Тайном Городе. Напомним, что после неудачной попытки покушения на него рыцарь де Гир был вынужден укрыться в ложе Горностаев, откуда призвал чудов не подчиняться приказам великого магистра де Сент-Каре. Все напряженно ожидают, как лидеры Ордена отреагируют на мятеж…»

«Тиградком»

Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь.

Москва, проспект Вернадского, 4 августа, суббота, 18:00

— Союз с гиперборейцами был преступлением! Его нельзя объяснить ничем! Честь Ордена замарана, и будущим поколениям придется приложить немало усилий, чтобы смыть этот позор! Своим поступком Леонард де Сент-Каре плюнул на всех рыцарей, которые погибли в войнах Кадаф! Растоптал и оскорбил их память! Своим поступком, он возродил на земле культ ненависти! И этому нет оправдания…

— Этот бред транслируют по всем каналам «Тиградкома» почти непрерывно, — Гюнтер яростно щелкнул кнопкой, заставив умолкнуть телевизор, и посмотрел на великого магистра. — Надо бросить на предателей гвардию!

— Не говори ерунды! — вскинулся Леонард. — Гвардейцы не каратели, они не будут воевать против своих.

— Они обязаны выполнить приказ!

— Мы уже потеряли Горностаев, — напомнил де Сент-Каре. — Не стоит экспериментировать с теми, кто еще верен.

— Франц бросил вызов, и мы обязаны его принять! Иначе… — капитан гвардии резко замолчал.

Великий магистр задумчиво посмотрел на Шайне, нервно огладил бороду и поинтересовался:

— Случаи дезертирства уже были?

— Почему…

— Были? — с нажимом повторил Леонард.

— Да. — Гюнтер опустил глаза. — Командор войны Рик Бамбарда и еще тридцать гвардейцев ушли к Францу сразу же, после того, как по «Тиградкому» передали обращение.

— Горностаи? — тихо уточнил де Сент-Каре.

— Не только. И еще… еще ушли четыре командора. А когда я последний раз разговаривал с лидерами лож, Нельсон Бард в основном отмалчивался. — Обычно агрессивный магистр ложи Мечей был словоохотлив. — Думаю, у него тоже назревают проблемы. — Шайне скривился. — Кажется, мы можем доверять только Саламандрам и Драконам… и гвардии.

— Кажется! — Великий магистр сжал кулак. — Кажется! Не ты ли кричал, что гвардия готова на все? А теперь кажется? Где твой авторитет? Ты капитан или дерьмо?

Мастер войны покрылся красными пятнами.

— Я думаю, — мягко произнесла Вероника, — с проблемой предателей могут справиться гиперборейцы. — До сих пор ведьма скромно стояла в стороне, внимательно прислушиваясь к перепалке лидеров Чуди. — Им все равно, кого резать.

— Ты говоришь о рыцарях! — взорвался Леонард.

— Я говорю о мятежниках, — спокойно парировала девушка. — Гюнтер не мог предвидеть, что бывший капитан решится на открытое противостояние, и не его вина, что среди чудов есть трусы, которые сражениям с зелеными предпочитают подлое дезертирство! Мы должны показать всем, что никто не смеет противиться воле Ордена! Никто!

— Я не позволю устраивать междоусобицу, — глухо проронил де Сент-Каре.

— Тогда ты останешься без гвардии, — холодно отрезала Вероника. — Если рыцари увидят, что мятеж возможен, тебя захлестнут внутренние разборки. Ты обязан уничтожить Горностаев!

С тех пор как девушка призвала армию Кадаф, она предпочитала древний стиль одежды: открытое белое платье мягко облегало изящную фигуру, стройные ноги соблазнительно мелькали в длинных разрезах, тонкую талию перехватывал широкий, украшенный бриллиантами боевой пояс. Разумеется, белой же кожи. Не было только оружия, стального бича Тасмит, которое великий магистр запрещал ей носить в Замке, в остальном же Вероника выглядела именно так, как во времена Гипербореи.

— Мне кажется, ведьма, ты бы с удовольствием уничтожила все ложи, — процедил Леонард.

Золотые глаза наложницы Азаг-Тота презрительно оглядели старика:

— Гнев мешает тебе думать, великий магистр. Франц де Гир открыто объявил, что жаждет смерти всех гиперборейцев. Ты же согласен предоставить мне автономию и Золотой Корень. Мы в одной лодке, Леонард, теперь уже окончательно. Или мы выберемся вместе, или нас растерзают.

Она выпрямилась и гордо вскинула подбородок. Де Сент-Каре угрюмо отвернулся.

— Остатков «стима» хватит, чтобы вытащить из Глубокого Бестиария еще легион мертвых демонов, — прикинул Гюнтер.

— Но тогда мы останемся вообще без Золотого Корня, — покачала головой Вероника. — А лаборатория все еще в руках людов. Так рисковать нельзя.

— Мы не будем призывать новые войска Азаг-Тота, — решил великий магистр. — Обойдемся теми силами, которые у нас есть. Гвардия и войска лож сменят гиперборейцев под стенами Зеленого Дома.

— Люды могут воспользоваться перегруппировкой для контрудара, — быстро сказал мастер войны.

— Поэтому сначала мы должны закрыть вопрос с лабораторией.

Вероника согласно кивнула. Леонард посмотрел в ее золотые глаза и приказал:

— Нужен еще один штурм, пусть солдаты Кадаф как следует потреплют зеленых, затем мы захватим школу и выманим у королевы Всеславы лабораторию, а после проведем перегруппировку и… — Он тяжело вздохнул. — И отправим гиперборейцев на подавление мятежа.

— Великолепный замысел, повелитель, — склонилась ведьма. — Гвардии останется нанести один, самый главный удар, который поставит на колени Зеленый Дом. Воодушевленные победой войска и не вспомнят о Франце.

— Да, — помолчав, согласился де Сент-Каре. — Не вспомнят. Победителей не судят.

* * *

— Старый дурак! — Гюнтер буквально трясся от душившей его злобы. — Как он смел так разговаривать со мной? Это оскорбительно!