Читать книгу - "Бремя империи - Александр Афанасьев"

Тяжелее всего было ожидание. Даже если ты участвуешь в боевой операции – это не так тяжело. У тебя есть боевой приказ, есть оружие, есть товарищи – но самое главное, ты можешь действовать. Пока ты действуешь – ты жив. А вот когда сидишь в четырех стенах и тупо ждешь, при том, что твой друг, возможно, уже погиб, – вот это самое хреновое…

До «Колчака» мы доплыли – едва не утонули, но доплыли. Хорошо, что на палубе нас не приняли за подводных диверсантов. Когда корабль стоит на одном месте – полагается проводить комплекс противодиверсионных мероприятий, а именно: на палубе устанавливается круглосуточное дежурство и каждые полчаса часовой кидает в воду несколько гранат – для поражения возможных боевых пловцов. Что с находящимся в воде человеком делает подводный взрыв – лучше даже не знать. Это если в воде нет собственных боевых пловцов – тогда гранаты, конечно, не кидают. Если есть основания полагать, что корабль может подвергнуться атаке диверсантов, тогда проводится усиленный комплекс мероприятий: гранаты кидают каждые десять минут.

Нашему появлению, конечно же, удивились – но не полоснули с борта очередью, и на том спасибо. Спустили шлюпку, подобрали нас из воды, переправили на борт. В лазарете ничего особого не нашли – ушибы, порезы, осложненные долгим пребыванием в морской воде. Наложили повязки, сделали по паре уколов в … пятую точку и отправили восвояси…

В любом другом случае нам предстояло бы объяснение с командиром корабля, которому мы формально подчинялись, но не в этом. Буквально через два часа на палубу сел вертолет, с вертолетом прилетел Иван Иванович. Нас с Али расселили по разным каютам, потом я узнал, что Али с Иваном Ивановичем вылетели в город, зачем – глупо было даже спрашивать. Сейчас был не мой ход – поэтому я просто отсиживался в каюте и ждал…

Компанию мне составлял штабс-капитан Изварин – единственный, помимо капитана, кто был допущен ко мне на корабле. Никаких вопросов он мне не задавал, понимал, что у каждого своя служба и свой приказ. Приходил он ко мне каждый вечер с черно-белой клетчатой доской, и мы по два-три часа играли в шахматы[113]…

События закрутились только сегодня – на палубу снова сел вертолет. Вертолеты садились на палубу часто, между кораблем и городом они летали почти каждый час. Поэтому к шуму лопастей – сильному, ибо каюта моя находилась прямо под палубой, – я просто привык и уже не обращал внимания. Но в этот раз как будто кто-то подсказал мне на ухо – начинается. И точно – через пару минут подтянутый вестовой передал мне вызов в капитанскую каюту…

Как я и предполагал, капитана в капитанской каюте, конечно же, не было. За письменным столом капитана вальяжно уселся Иван Иванович – сегодня я впервые видел его не в деловом костюме, а в легких белых брюках и белой рубашке с коротким рукавом. В стороне на стуле примостился еще один человек. Среднего роста, средних лет – совершенно незаметный и ничем не примечательный. Легкий светло-серый костюм, очки без оправы, «чеховские» усы и бородка – в целом он походил на преуспевающего сельского врача и совершенно не вписывался в пространство капитанской каюты на «Цесаревиче». В руках у незнакомца был черный кожаный, похожий на докторский саквояж…

– Старший лейтенант флота, князь Александр Воронцов… – представил меня Иван Иванович

Оп-па… Это что же получается – что неизвестный мне «сельский врач» – по должности выше Ивана Ивановича? А ведь судя по тому, как с ним разговаривает Иван Иванович, так оно и получается…

– Котовский Мечислав Генрихович… – коротко представился незнакомец. – Да вы присаживайтесь, присаживайтесь. В ногах правды, как всем известно, нет…